Холодные щупальца прикасались к голой спине, действуя, как кнут действует на загнанную лошадь. Шестое чувство подсказывало Вадиму, что призрак рядом: сейчас справа, а через долю секунды совсем рядом — позади, дышит в затылок могильным холодом. Однажды Вадим даже пробежал сквозь привидение. Тело, на какую-то мизерную долю времени, умерло: сердце неожиданно остановилось, лёгкие опустели, он физически почувствовал, как его плоть гниёт, рассыпаясь в прах. Он стал трупом — холодным, не имеющим никакого отношения к живому миру, но что-то его здесь задержало, а затем много десятилетий спустя, он забыл себя, смешавшись с землёй, став частью древнего леса.
Взмах ресниц.
Он вернулся. Молодое сердце быстро качает кровь, лёгкие исправно обогащают её кислородом. Жив? Надолго ли?
Вадим трижды падал. Уже приближаясь к земле, с силой зажмуривался, чтобы ни в коем случае не увидеть лицо смерти. Перетерпев первый всплеск боли, отползал в сторону, поднимался на четвереньки, закрывая глаза ладонями, несколько шагов хромал и снова переходил на бег. Призрак хохотал. Звуки совершенно не походили на смех, скорее на писк железа по стеклу, но Вадим откуда-то знал: призрак доволен, ему нравится играть, он потешается над жертвой.
Бешеная гонка продолжалась.
Вконец запыхавшись, растеряв остатки сил, покалечившись, он понял, что если вновь упадёт — не сможет подняться. И, конечно, падал. И, как ни странно, снова вставал. Кровь уже без остановки хлестала из носа. Поддразнивая игрушку, призрак прикоснулся к его плечу. Плечо обожгло адским холодом. Вадим ахнул, ничего не смог с собой поделать, непроизвольно покосился на руку. Туман. Тот самый туман, забравший сначала Мишку, а затем и Вовку, клубился справа от него. Непонятно как, но от тумана шёл пар или дым, под которым пряталась прозрачная ладонь с костяшками пальцев. Ужас, охвативший его, не имел единиц измерения. Почти сходя с ума, почти теряя сознание, Вадим побежал быстрее.
Корень.
Большой, узловатый, коричневый корень, похожий на червя. Только что его здесь не было.
Падение.
Лёгкие, в которых наверняка из-за переохлаждения уже началось воспаление, отозвались жгучей болью. Челюсть, приземлившаяся на свежий пенёк, страшно цокнула. Вывернутое запястье противно заныло. Саднили ободранные колени. От разнообразных видов боли, одновременно навалившихся на него, на глазах навернулись слёзы. Вадим сел, оказавшись в небольшой норе, образовавшейся в корнях огромного дуба. Не отдавая себе отчёт в том, что делает, осмотрелся. Мерзко захихикав, на крошечной поляне перед старым деревом возник призрак. Вадима парализовало, как кролика парализует взгляд удава.
