— Может, не говорить будешь, а делать?
— Делать я всегда смогу. Тут и дел-то немного. Только я спросить тебя хочу, Наталья. Говорят, перед смертельной опасностью люди не обманывают. Проверить хочу.
— Спрашивай. Поскорее, пожалуйста.
— Это уж как смогу… Вот скажи, Наталья, как вы с Матвеем живете?
— Нормально живем, — фыркнула девушка, — не видишь, что ль?
— Вижу. Потому и спрашиваю.
— Не твое это дело, в общем…
— Не мое, — послушно согласился Сергеев.
Он передохнул, не зная, как начать разговор. В голову шли какие-то несуразности и глупости.
— Знаешь, я уже почти накопил на домик. А за сегодняшнюю сверхурочную хорошо заплатят.
— Рада за тебя.
— Да я не об этом! — отмахнулся Сергеев. — Я к тому, что можно будет на Землю вернуться. Обосноваться, так сказать. Начать жить. С деньгами-то оно получше будет.
— Вот все вы! Муж-жи-ки! Только о деньгах и думаете! Копите, хвастаетесь друг перед другом, хвосты распускаете. Мелочь всё это. Выеденного яйца не стоит. Хлам. Так до смерти и будете свои побрякушки перебирать.
Наталья нервничала и выражений не подбирала. Но Василию было уже всё равно. Он всё никак не мог задать тот вопрос, который собирался. Сразу же пересыхало во рту, и язык словно деревенел. Вот о чем другом — пожалуйста. На общие темы любой поговорить может.
— Вот скажи — зачем ты в космос полетела, а? Что тебе на Земле не сиделось? Неужели тебе там места не нашлось?
— Не нашлось, Сергеев! Нет там у меня места! И не лезь ты ко мне со своими вопросами!
— Хорошо, не буду. Конечно, мало ли чего я спрошу. Неудобного, там, или вовсе неприятного. Но неужели тебе никогда не хочется поговорить о чем-то отвлеченном? Не о работе? Не о насущных потребностях быта? О чем-то, что может быть важно другому? Мне, например. Неужели, кроме личных амбиций, тебя больше ничего не интересует?!
— А тебе жалко?! Это моя жизнь. Так и живу.
Василий помялся и спросил то, что не собирался:
— Наталья, ты никогда не думала о детях?
Девушка сузила глаза и наверняка ударила бы монтажника, если б тот находился ближе.
— Не твое. Дело, — отчеканила она.
— А что мое? Ты вообще о людях думаешь? О том, что они тоже люди? Что у них тоже бывают желания, мысли, чувства? Ты это понимаешь?!
— Не кричи на меня! Ты зачем сюда пришел? Станцию спасать?! Вот и спасай!
Сергеев поморщился. Весь его запал внезапно прошел, и он уже не понимал, ради чего затеял этот странный разговор.
— Станцию… Станцию. Ты правильно сказала, Наташа. Станцию. Чего ж мне еще спасать-то? Больше-то и нечего. Некого спасать мне, Наташ. Совсем некого. Вот нисколечко. Станция… Ты всегда правильно говоришь. Так, как надо говоришь, что ж спорить-то? Я и не спорю. Зря я сюда летел. Зря, конечно. Думал… Да мало ли о чем я думал, правда, Наташ? Я всегда не о том думаю.
