Василий влез в первый попавшийся скафандр, еще не остывший от прежнего хозяина, утвердился на скутере, почти благожелательно пожелал шлюзовому счастливо оставаться и газанул в направлении темной громады погасшего термоядерного реактора.
Ориентировался Сергеев хорошо, не в пример лучше Натальи, а уж тем более Матвея. Так что аварийный шлюз на темной поверхности Василий нашел быстро. Да и искать особо не пришлось: два брошенных скутера явно его демаскировали. Сергеев здраво рассудил, что шестнадцать часов в скафандре никто мучиться не станет, если в помещении можно дышать. Так что обращаться к Наталье по переговорнику скафандра смысла не имело — она бы всё равно его не услышала. На такой случай рядом со шлюзом находился разъем интеркома, чтобы можно было поговорить с людьми через громкоговоритель.
Сергеев подключился к интеркому и сухо сказал:
— Это я, Наталья.
— Милости просим.
— Какой еще милости? Пусти меня!
— Да входи, кто держит-то? — Наталья недобро хмыкнула.
— У вас шлюз заблокирован.
— Именно так.
— Как же я попаду?
— А тебе и не надо к нам попадать. Мы сами справимся.
— С чем справитесь? — Василий начал злиться.
— С неполадками справимся. Скажи, Матвей.
В разговор вклинился мужской голос:
— Да-да, конечно. Раз Наталья говорит — так оно и будет.
Василий чуть не выругался вслух.
— Чего ж вы до сих пор реактор не включили? Мы тут без электричества мучаемся, а они ждут, понимаешь! Может, не знаете, как чего делать? Так у меня схема есть — на какую кнопку нажать, чтоб всё заработало. Что, слабо самим реактор запустить?!
— Не твое дело! — отрезала девушка.
— Наталья, не дури! Ты показания приборов читала?
— Каких таких приборов? Их тут много. Наверно.
— Почему "наверно"?
— Темно потому что. Плохо видно.
— А ты откро-ой глаза…
— Послушайте, как вас там!.. — опять вклинился мужской голос. — У нас серьезное положение…
— Вот-вот, — перебил Василий, — серьезнее некуда. Только некоторые об этом не догадываются. Потому что показания приборов не могут прочитать. А другие некоторые вполне себе в курсе — что происходит сейчас и что произойдет в ближайшем будущем, если первые некоторые не станут умных людей слушать. Если кто не понял, то умные люди — это я!
— Ладно, Василий, не тяни. Что там у вас?
— У нас. Ага, у нас. У тебя! В общем, сейчас реактор взорвется.
Сергеев ждал ответа. Ждать было мучительно. Климат-контроль в скафандре кто-то выставил на двадцать девять градусов, а Сергеев не посмотрел, когда его надевал. Пока долетел до реактора, успел вспотеть и только тогда взглянул на градусник. Чесалась нога, чужой запах душно лез в нос и горло, отчего хотелось зажать нос рукой и чихнуть. И еще наплывало состояние безнадежности, когда ничего не хочется делать, когда равнодушно пропускаешь события мимо себя, никак на них не реагируя и думая только об одном: "быстрее бы всё закончилось"… Иногда действительно всё заканчивается, и неприятные события проходят стороной, никак не задевая. Но гораздо чаще оказываешься внутри них, и тебя швыряет и бьет изо всех сил, и ты не можешь совладать с ними. Они перемалывают тебя, как неопытного пловца в шторм, а потом швыряют на галечный пляж — полуживого, разбитого и не имеющего сил отползти от следующей волны, которая утащит обратно в море…
