— Владимиру Аристарховичу будем говорить? — наконец выговорил Потапов. — Или сами справимся?
— Вам виднее, — дипломатично ответил Василий. — Ну, я пойду, раз такое дело. С ребятами попрощаться надо.
— Стой, Василий. Пока У Синь не вернулся — информации о взрыве нет. Паники нет. И если постараться, мы можем ситуацию исправить до того, как люди начнут штурмовать шлюпки. Давай, думай.
Сергеев почесал над ухом и сказал:
— Что у нас есть? Реактор, который собирается взорваться. Отстреливаем его на хрен, и пусть летит!
— Взрыв всё равно будет. Следовательно — будут осколки. Некоторым образом — радиоактивные, от бланкета и первичной оболочки. И простые — тоже будут. Станцию изрешетит только так. Рассеивания и затухания тут нет. Все эти осколки упадут на Ю-2 не раньше пятого оборота вокруг него. Поздравляю — нас ждет метеоритный дождь из осколков реактора с периодом обращения двенадцать суток.
— Значит, пусть летит прямо на Ю-2!
— Пусть. Я, конечно, ничего не буду говорить о мощности ракет, которые отстреливают реактор. И о массе реактора тоже ничего не говорю. Молчу о скорости, с которой реактор будет удаляться от станции. Я тебе про другое скажу: у нас энергии практически нет. Ну, не догадались ее пустить на аварийный реактор! У нас нет внешнего управления всей этой системой. Сейчас мы можем реактор только изнутри отцепить. Отцепить, направить, и убраться от него подальше. Но это еще не всё. Ты слушай. У нас нет доступа в операционный зал. Там заперлась Наталья с мужем и пытается качать права. И если через две минуты мы ничего не решим, я лично возьму плазменный резак и вскрою наружную оболочку зала! И мне плевать, что оттуда выйдет весь воздух, и эту дуру с ее хахалем размажет по стенам!
— Не размажет, — заметил Сергеев. — Декомпрессия по-другому происходит. Да и скафандры у них — оденутся.
— Вот что, Сергеев. Ты сейчас пойдешь к своей напарнице и скажешь ей всё, что мы о ней думаем. А если не найдешь таких слов, то я тебе их подскажу. Только не вздумай их коверкать — премии лишу.
У Потапова задергалось веко, и он прикрыл левый глаз ладонью.
— Счас всё брошу и пойду, — Василий многообещающе закивал, — Я прямо жажду подорваться. Типа, я сапер такой. И за бесплатно!
— Кретин! Ты чего не понимаешь? Скажи — не понимаешь, да? Пойдешь ты, не пойдешь — станции всё равно не будет. Ты этого хочешь, Вася? Пойми. Если кто и может заставить Наталью открыть, так только ты. Тебе разжевывать, или сам поймешь — почему? Я в тебя верю, Вася. Ты же сможешь ее уговорить, а? И реактор отстрелите, и направите куда надо, и сюда вернетесь. Но это только там можно сделать! Там, Вася.
