Кто не будет слушаться, тому попадет,
Вот сейчас сам Курт, сам Курт придет,
подразумевая, скорее всего, начальника отдела. Я потом как-то раз продекламировала эту сентенцию Беллиному мужу: "Если Белла не будет слушаться, то ей попадет, к ней сам Курт, сам Курт придет", - а он засмеялся и сказал: "Я не в состоянии разобраться в твоей сестре, пусть кто-нибудь другой обломает свои зубы". Я бы с удовольствием полюбила этого Курта, честно говоря, он был самым милым из всех ее дружков и мужей, но меня мужчины начинают замечать только тогда, когда приходят в отчаяние от моей сестры, и, к сожалению, они не желают связываться второй раз с той же самой семьей.
Когда все речи наконец закончились, раздались продолжительные аплодисменты, а мой отец и бухгалтер получили по большому креслу-качалке для времяпрепровождения на пенсии, которая, собственно, уже началась, и я подумала: "О Господи, и где же в нашем доме можно поставить этого монстра?" Как ни странно, но это кресло у нас так и не появилось. Мать постоянно язвила по этому поводу: "Они могли бы тебе что-нибудь подарить на прощанье, что за скаредная фирма!" Мы с Траудель помалкивали, а я подумала, что кресло-качалка наверняка стоит в квартире его сотрудницы и что наш отец иногда заходит туда тайком, чтобы покачаться, - как знать.
Наконец пригласили на фуршет, причем сигналом послужили как громкий удар гонга, так и возглас пожилой дамы, стоявшей рядом со мной: "Подождите НЕМНОЖКО, сейчас будет сюрприз". Все остановились, и Траудель сказала: "Не может быть!" - потому что из трех круглых дырок одновременно появились три головы. Все три были раскрашены и разрисованы, первая изображала морковь, вторая помидор, а третья - салат; у одного лицо было оранжевого цвета, у другого - красного, а третий был зеленый с листочками на голове. Все это время они лежали или сидели под столом, и вот их головы протиснулись между подносами с рыбой, мясом и салатами и провозгласили: "Банкет открыт!" Раздались бурные аплодисменты, и мы медленно двинулись к столу, где над тарелками с едой кивали, улыбались, желали приятного аппетита, предлагали взять кусочек семги, рекомендовали как особенно вкусный салат с макаронами живые головы. Шутники заляпывали майонезом того, кто изображал помидор, он сносил все с улыбкой и говорил: "Непременно попробуйте кусочек этого сыра", а я удивлялась про себя: "Подумать только, наш отец проработал в этой фирме тридцать лет, да что мы, в сущности, знаем о своих родителях".
