После стольких впечатлении Канарей никак не мог уснуть. Осторожно, чтобы не разбудить Орла, он вышел из дворницкой и побрел по улице.
Город спал. Спали птицы в своих гнездышках, и каждая видела сон, который, кроме нее, никто не видел.
Солдат свернул за угол и наткнулся на двух птиц, которые боролись посреди улицы.
— Отставить! — скомандовал Канарей. — Разойдись!
Птицы тотчас разошлись, причем одна пустилась бежать, хотя такой команды дано не было. Другая птица громко всхлипывала и на вопросы Канарея не отвечала. Но наконец сказала:
— Ну, хорошо, допустим, я Пустельга. Значит, каждый может приставать, да?
Канарей считал, что нет. Он думает, что приставать никто не имеет права.
— Ах, вы так думаете? — Пустельга вскинула голову и смерила его презрительным взглядом. — В таком случае, что вы здесь стоите? Что вам от меня надо?
— Мне ничего не надо. Я просто хотел помочь.
— Знаю я вашу помощь… — И Пустельга заплакала.
Можно было сказать ей «Смирно!» или «Налево кругом!», но это вряд ли бы ее успокоило. И Канарей заговорил, с трудом подбирая другие слова:
— Не плачьте, я сейчас уйду. Вот я уже ухожу, смотрите.
Но уходил он медленно, словно ждал, что она его остановит. И она его остановила:
— Постойте, я сама не знаю, что говорю. Мне совсем не хочется, чтоб вы уходили. Давайте сядем вот здесь.
Они сели.
— А я уже думал, что вы мне — шагом марш, — сказал Канарей. — Вообще-то мне к этому не привыкать, у нас в пехоте это часто приходится. Здесь все иначе, не так, как у нас. Вот Голубь полетел выше ворот, а теперь неизвестно, что с ним будет. — Канарей замолчал, не зная, что говорить дальше. — Если б вы видели, как он там летал. Даже у меня зачесались крылья, хотя мое, как говорится, дело пехотное.
— Ах, что вы, летать! Это же убиться можно! — И Пустельга обхватила Канарея, словно для того, чтоб удержать его на земле.
Разговор становился все более интересным. Канарею и Пустельге было о чем поговорить, они говорили так, словно не виделись всю жизнь, что было тоже правдой, если учесть что только сегодня они познакомились. Канарей спрашивал — Пустельга отвечала, Пустельга спрашивала — отвечал Канарей. «Да?» — «Да». «Нет?» — «Нет». Словно они заранее договорились.
