Когда Ветка, оправившись от потрясения, спустилась по крутой лесенке в зрительный зал, никакой фигуры в зеленой курточке и пестром платке там не оказалось. Ветка прошла к двери, потом вернулась обратно, потом снова пошла по проходу к двери.
— Кто там топает? Распутица! Не разливайся, пожалуйста, так шумно!
— Я не разливаюсь! — по-глупому отозвалась Ветка. Отозвалась шепотом. Почему-то страшно было произнести что-либо вслух в этом таинственном полуночном зале.
Из зала она выбралась не сразу, две двери из трех были закрыты на ключ, и, когда она наконец-то попала в коридор, он был совсем пустой. Только что отгремела первая перемена второй смены.
Она остановилась в пустом тихом коридоре, боясь в светлом, залитом солнечным светом конце его увидеть снова фигурку в зеленой курточке и пестром платке.
Наверно, так бывает со всеми предателями. Наверно, призраки преданных ими людей преследуют их всю жизнь.
* * *
Осенний Каменск встретил ее совсем не так, как в тот интересный, полный приключений летний дождливый вечер. Оголенные деревья на печально знакомой ей Астраханской улице не закрывали теперь перспективы. Улица была видна вся, вся до прозрачного красно-желтого лесопарка, которому уже почти нечем было шуметь над Веткиной головой. Он шумел теперь под ногами облетевшей листвой — словно грустно приветствуя ее, лег ей под ноги. Даже не шумел, а шелестел, шептал что-то тихо и жалобно. И что-то было в этом такое грустное, что Ветке хотелось плакать. Отчего? Не оттого ли, что тот зеленый, густой летний лесопарк, полный дождя и солнца, и само лето — все это было уже в прошлом? Нет, просто и этот, приготовившийся теперь к зиме, лесопарк, и этот старинный дом с башенками хранили в себе какую-то непонятную печаль, так больно задевшую Ветку еще в ту дождливую ночь… «Нивы печальные, снегом покрытые…» Что за грусть передавалась здесь, в этих краях, Ветке? Чья?
Она пошла через лесопарк напрямик. И он, словно нарочно, так легко вывел ее к знакомому оврагу, возле которого она оставила когда-то Настю. Пенек был на старом месте, только вокруг все изменилось.
Деревья, потерявшие листву, были грустными и тихими, траву под ногами прикрыли мокрые листья. Они скользили под подошвами легких Веткиных туфель, хлюпали, и Ветка сразу промочила ноги. Совсем другим был овраг. Кусты на его склонах уже не скрывали своими оголенными ветками его глубины. Словно кто-то сорвал с него маскировочную одежду, и он предстал перед ней таким, каким был на самом деле, — обрывистым и глубоким.
