Где-то на втором десятке того самого моргания мне все же удалось увидеть того, кто стоял ближе всех. К моему величайшему изумлению это был начальник Проспекта Мира. – Павел Семенович – я попытался улыбнуться, но болевые ощущения искривили мои губы, превратив во что-то несуразное. Каждое слово давалось мне с трудом, и я подумал, что лучше помолчать. Тем более что мне вспомнилась наша последняя встреча и тот очень прохладный прием, оказанный тогда.
– Очнулся, скотина – первая же фраза явно дала понять, что с тех пор ничего не изменилось. Но, последовавший за фразой, весьма болезненный тычок в живот – это, стоявший рядом громила постарался, уверил меня, что все же изменения произошли. Причем в худшую сторону.
– Где она? – непонятный вопрос и новый удар. Такой удар еще называется «прощай почки». Правильный, с оттяжкой. – Лучше сам скажи – «что сказать то?». И еще пару раз кулак, перепутав меня с боксерской грушей, состыковался с моим телом. От последнего, самого сильного, если бы не стенка позади меня, я б наверняка вокруг крюка перевернулся. А так, грохнувшись об холодный мрамор, который, как вы сами понимаете, только прибавлял болевых ощущений, я моментально вернулся все в то же положение. Беспомощный, открытый для последующего издевательства.
– Кто она? – я почувствовал во рту привкус крови и понял, что надо срочно что-то предпринять. А что я мог, окромя, как задать этот единственный, и столь важный для меня, вопрос. – Ты издеваешься? – «да, вопрос оказался не в тему». Громила не преминул мне это довести, гахнув своими кулаками-молотами. Я уже даже не стонал. Я кричал. – А-А-А-А!!!! С…., ПОЗОРНЫЕ!!! СКАЖИТЕ, ЧТО ВЫ ОТ МЕНЯ ХООООООТИТЕЕЕ!!! – взвыло все мое естество. – Где они держат мою дочь? – наконец-то начальник смилостивился и сказал что-то поконкретнее.
Я в темпе, превозмогая боль, начал прокручивать, что ответить. Я, конечно же, ни о какой дочери и этих «них», слыхом не слыхивал. Но понимал, что скажи такое этому гаду, и опять нарвусь на кулак. Так и не придумав ничего конкретного, и понимая, что время истекает, я решился. – Вы же знаете, что заглядывать в послания не в моих правилах – прохрипел и закашлялся. Кровь, слишком много крови во рту. Страх был даже посильнее боли. – Я не верю, что такой пройдоха, как ты и не в курсе – Павел Семенович видно все же вспомнил о том, что именно за это мое качество он и дал мне когда-то поручение, потому что меня на сей раз не ударили. – Объясните мне, пожалуйста-а-а-а, – взмолился я – что происходит? Может тогда я смогу помочь.
