. На деле большая часть жителей была продана в рабство, остальные лишены имущества и изгнаны. Многие отправились в портовый город Тир. Факр аль-Мульк закончил свои дни в предместьях Дамаска.
Ну а что же египетский флот? «Он прибыл в Тир через восемь дней после падения Триполи, — пишет Ибн аль-Каланиси, — когда всё было кончено, ввиду божьего наказания, постигшего обитателей города». Следующей жертвой франки выбрали Бейрут. Стоящий вплотную к ливанским горам, этот город окружён сосновыми лесами, особенно в предместьях Маз-раат-аль-Араб и Рас-аль-Набех, где захватчики нашли дерево, необходимое для сооружения осадных машин. Бейрут даже отдалённо не напоминал по блеску Триполи, его скромные виллы было трудно сравнивать с римскими дворцами, мраморные руины которых тогда усеивали землю античного Бейрута. Но город всё-таки относительно процветал благодаря гавани, расположенной на горном карнизе, где согласно легенде Святой Георгий поразил дракона. На город зарились правители Дамаска, «египтяне его забросили», и в конце концов Бейрут, опираясь лишь на собственные силы, смело вступил в бой с франками в феврале 1110 года. Пять тысяч его жителей сражались отчаянно и разрушали одну за другой деревянные осадные башни. «Ни до этого, ни после этого франки не видели более жестокого отпора!» — восклицает Ибн аль-Каланиси. Захватчики не простили этого защитникам. Захватив город 13 мая, они устроили кровавую бойню. В назидание другим.
Урок не прошёл даром. Следующим летом «один франкский король (можно ли упрекать дамасского хрониста в том, что он не знал Сигурда, суверена далёкой Норвегии?) прибыл морем более чем на шестидесяти кораблях, заполненных воинами, чтобы совершить паломничество и вести войну в странах ислама. Так как он направился в Иерусалим, Бодуэн вышел к нему навстречу, и они вместе начали осаду с земли и с моря портового города Сайда», древнего финикийского Сидона. Его стены, неоднократно разрушавшиеся и восстанавливавшиеся на протяжении истории, и сегодня производят впечатление своими огромными каменными блоками, которые постоянно хлещут волны Средиземного моря. Но его жители, проявившие большую смелость в начале франкского вторжения, теперь не хотели сражаться, ибо «они опасались, — по словам Ибн аль-Каланиси, — судьбы Бейрута. Поэтому они послали к франкам своего кади с делегацией знатных горожан, чтобы просить Бодуэна сохранить им жизнь. Он уступил их просьбе»
