«Господи, помилуй, — мелькнуло в голове, — неужели она что-то сделала с собой?..»
— М-не с-тра-шно… — стуча зубами и захлебываясь слезами, бормотал Андрей, прижимаясь к Анне Францевне. — Т-там м-ма-ма…
Она отвела его в свою комнату, не сомневаясь почти, что Евгения Сергеевна наложила на себя руки, дала ему попить, погладила, и он немножко успокоился.
— Побудь здесь, — велела она. — Я сейчас, я мигом. — И поспешила в комнату Воронцовых.
Евгения Сергеевна лежала на полу полураздетая, громко всхлипывала, скребла пальцами половик и бормотала что-то бессвязное. У Анны Францевны отлегло от сердца. Слава Богу, самого страшного не случилось. Она присела возле Евгении Сергеевны и попыталась привести ее в чувство, но поняла, что это бесполезно: тут не обыкновенная истерика, а глубокий обморок, а может, и что-то похуже.
Оставив ее, Анна Францевна вернулась к себе. Андрей тихо сидел в кресле и даже не плакал.
— Вот и молодец. Ты посиди еще чуточку один, а я вызову доктора. Мама заболела.
— А что с ней?
— Я не знаю, детка. Приедет доктор и разберется.
В их доме, в соседней парадной, была стоматологическая поликлиника. Анна Францевна объяснила регистраторше, в чем дело, сказала, что с больной остался ребенок, и попросила вызвать «скорую». Подумав, уточнила, что, наверное, нужен психиатр. И бегом вернулась домой.
Евгения Сергеевна сидела на полу. Лицо у нее было какое-то просветленное, даже одухотворенное, обратила внимание Анна Францевна.
Она пела, раскачиваясь в такт мелодии:
А он надсмеялся, нахал.
И медного гроша не дал
За ласки и шутки.
Конец проститутки…
Голос у Евгении Сергеевны был мягкий, грудной и чистоты необыкновенной. «Какое дивное колоратурное сопрано!» — удивленно подумала Анна Францевна.
— А зал кругом хохочет,
А зал кругом гремит.
И как эхо раздается:
«Рыжий, браво, Рыжий, бис!»
— Кто тут?.. — обрывая пение, настороженно спросила Евгения Сергеевна, прислушиваясь, и лицо ее мгновенно преобразилось, глаза потухли, кожа на лбу собралась в морщины.
— Это я, милая. — Анна Францевна подошла к ней, поправила задранную рубашку, положила руку на голову и спросила ласково: —Ну что же с вами такое? Нельзя же так…
— Господи, это ты, Вася?.. — вздрогнула Евгения Сергеевна и поймала руку Анны Францевны. — Вася, Вася!.. Где же ты был так долго, бессовестный?.. Я ждала, а ты все не приходил и не приходил. Нет, ты нисколько не думаешь обо мне, ты эгоист. А теперь мне уже все равно… Ты любишь меня, Вася?.. Почему ты молчишь? Скажи хоть слово!.. Я сойду с ума от твоего упрямства!..
