А квартира соседей напоминала музей. Чего только не висело и не стояло в их однокомнатной квартире! Картины в подлинниках, редчайшие книги, альбомы по искусству, стекло, фарфор и так далее. Можно долго перечислять, вызывая зависть нуворишей и незнакомых с этим собранием коллекционеров, однако не стану делать этого, ибо — увы! — собрание развалилось еще при жизни Л. М., но после смерти В. К., и разваливали его люди, здравствующие и посейчас. Бог им судья, а я только сосед и нечаянный свидетель…
Характерами В. К. и Л. М. были очень разные.
Открытая, совершенно бесхитростная, но невозможно упрямая (она-то как раз считала упрямым мужа), гостеприимная Л. М., с манерами статс-дамы, влюбленная в искусство, в литературу, в жизнь вообще, владеющая, кроме русского, украинским (она и по происхождению была украинка, униатка даже), французским, итальянским языками, — и суховатый, ворчливый, несколько подозрительный В. К., по профессии — геодезист, далекий от всякого искусства и происходивший, в отличие от жены, из бедной рабочей семьи. При этом был он в полном, безраздельном подчинении у Л. М., хотя посторонний никогда бы не заметил этого — они оба отлично умели «сохранять лицо». Хозяйство вел В. К. Магазины, приготовление еды, уборка квартиры — все было на нем. Л. М. и после смерти мужа (он скончался на моих руках двумя годами раньше жены) понятия не имела, сколько стоит хлеб или картошка — это ее просто не интересовало, чем, кстати, и воспользовались «доброхоты», разорившие ее собрание.
Я все задавал себе, да и теперь задаю, вопрос: что свело столь разных людей? Каким образом столбовая дворянка, дочь богатейшего помещика, повесы, картежника, любителя чистокровных скаковых лошадей и псовой охоты, а в предреволюционные годы еще и предводителя дворянства в одном из древнейших городов Украины, — каким образом она и обыкновенный рабочий, начинавший подмастерьем у столяра, стали мужем и женой и прожили вместе — в добром согласии в общем-то— почти семьдесят лет?
А может, все просто?..
После внезапной смерти отца (от запоя, говорила Л. М.) они с матерью, бросив на произвол судьбы роскошное имение с не менее роскошными конюшней и псарней, бежали от большевиков (от «красных», всегда подчеркивала Л. М.) в престольный Киев. Однако и в Киеве были большевики. Скрываясь от новой власти, они сняли угол как раз в семье В. К. И то ли молодой В. К. влюбился в красивую дворяночку, то ли мать Л. М. присмотрела для дочери удобного по тем временам жениха, то ли экспансивная Л. М. увлеклась молодым красавцем (В. К. был действительно красавец мужчина— я видел старые его фотографии), но, так или иначе, они поженились. А чтобы вовсе «замести следы», втроем — мать Л. М. вместе с ними — перебрались в Петроград. Имея мужа и зятя пролетария, в Петрограде было безопаснее прожить. И прожили всю жизнь, мыкаясь по коммуналкам. Лишь за несколько лет до кончины Союз художников выделил Л. М. отдельную квартиру.
