— Да, — сказал я.
Я первым вошел в кабину лифта. Старушка ни за что не захотела воспользоваться моей галантностью, и я тогда подумал еще, что она боится повернуться ко мне спиной.
— Мне четвертый, пожалуйста, — сказала она.
Лифт был старый, хотя и богато отделанный «под
дуб», полз медленно, скрипел, покачивался, и я все время чувствовал на себе пристальный взгляд старуш-ки. Вид у нее был уютный, ласковый, почти игрушечный, а выходя на четвертом этаже, она оглянулась и как мне показалось, кивнула. '
Над кнопкой звонка была привинчена никелированная табличка с указанием, кому и сколько раз звонить. Фамилий было три. Значит, понял я, квартира теперь коммунальная. И нажал кнопку один раз. Подождал, прислушиваясь, и нажал два раза. Дверь открылась почти мгновенно. Передо мной стояла женщина лет сорока. Похоже, она сама только что пришла домой или собиралась уходить — одета была по-уличному, в пальто и шляпке.
— Вам кого? — спросила она нетерпеливо.
— Простите за беспокойство, — суетливо заговорил я, — у меня несколько необычный вопрос… Вы, случайно, не знаете кого-нибудь, кто жил в этом доме до войны, году в тридцать седьмом?..
— А в чем дело-то? — настороженно поинтересовалась женщина.
— Как бы вам объяснить… Дело в том, что мы жили в этой квартире…
— То есть каким это образом вы жили в этой квартире?! — вспыхнула женщина, — Вы не могли здесь жить, не придумывайте ерунды! Я вот сейчас вызову милицию! Ходят тут, проверяют, кто есть дома…
— Но мы действительно жили здесь до тридцать седьмого года. Я могу рассказать, какая в квартире планировка…
— А на кой мне нужны ваши планировки?! Идите отсюда по-хорошему! — Она собралась закрыть дверь.
И в это время за моей спиной раздался голос:
— День добрый, Мария Ивановна.
— Здравствуйте, — недовольно буркнула женщина.
Я оглянулся. На лестнице, на предпоследней ступеньке, держась за перила, стояла знакомая уже старушка. Она улыбалась.
— Я ведь сразу узнала вас, — сказала она. — Вы сын Василия Петровича, верно?
— Да. — Я кивнул.
— Вы и похожи на него как две капли воды. А вот как вас зовут… Вас было трое братьев?..
Женщина, открывшая мне дверь, с недобрым вниманием прислушивалась к нашему разговору.
— Евгений, — сказал я.
— Средний, верно? — обрадованно воскликнула старушка. — А я Елизавета Григорьевна, живу в десятой квартире. Ну, вы-то не можете меня помнить. А вы, Мария Ивановна, напрасно так. Ведь сами-то только после войны сюда приехали.
— А что, я каждому, кто придет, должна верить?
