Итак, поскольку мы исходим из знания в понятиях - из знания, уже фиксированного в отвлеченных содержаниях A, B, C..., - никакая вообще связь между этими содержаниями не может быть "обоснована", усмотрена с необходимостью. Откуда же берется в таком случае обоснованность нашего знания, или - что то же - знание необходимых связей между содержаниями? На это может быть дан только один ответ (подробно уясненный нами в "Предмете знания"): подлинной исходной точкой знания служат не отдельные содержания A, B, C..., к которым потом присоединились бы связи между ними, а целостные комплексы или единства abc, которые, напротив, разлагаются нами на содержания A, B, C, стоящие в связи между собой. И содержания понятий, и связи между ними (или явлениями, которые в них улавливаются) суть одинаково и одновременно итог анализа некой целостной картины бытия, в которой, как таковой, все дано или мыслится сразу - т.е. в которой, как таковой, еще нет отдельно ни фиксированных содержаний, ни связей между ними, а есть лишь некое целостное сплошное единство.
Но теперь, далее: чтобы понять, что, собственно, значит это целостное сплошное единство, надо сосредоточиться на первом из упомянутых выше свойств отвлеченного знания - на его определенности, т.е. его дифференцированности и фиксируемости в ясных и отчетливых понятиях. Определенность знания - его состав как совокупности логически фиксированных содержаний A. B. С... покоится, как известно, на так наз. логических законах или принципах "тождества", "противоречия" и "исключенного третьего". Форма отвлеченного содержания A означает: 1) что А есть именно оно само, нечто внутренне тождественное ("A есть A" - принцип "тождества"), 2) что оно не есть нечто другое, что оно выделяется из всего другого ("A не есть не-A" - закон "противоречия") и 3) что этим отличием от всего другого, своим выделением из него оно однозначно определено ("все, что не есть не-A, есть A" - или, как это обычно формулируют "все мыслимое есть или A, или не-A, и третьего быть не может" - закон "исключенного третьего").
В "Предмете знания" подробно показано - и мы отсылаем интересующегося читателя к этой книге (гл. VI), - что эти три логических "закона" (точнее "принципа"), в нераздельной совместности образующие принцип определенности, не имели бы никакого смысла - что мы просто не понимали бы, о чем они говорят, - более того, что они сами были бы противоречивы и невозможны, если бы они не означали принципа анализа, разложения некого сплошного целого на ряд отдельных определенностей, иными словами: рождения совокупности определенностей A, B, C из сплошного единства бытия, которое мы, чтобы отличить его от того, что из него возникает как совокупность определенностей, символически обозначаем малыми буквами как единство abc... Но если так, то это единство - это лоно, из которого в силу принципа определенности возникает расчлененная совокупность отдельных определенностей, - само не подчинено указанным логическим принципам или законам, а возвышается над ними или, лучше сказать, лежит глубже их, составляет более первичный слой реальности. Этот слой мы называем металогическим единством. Мы видим, таким образом, что анализ определенности знания приводит нас к тем же итогам, как и анализ его обоснованности. И дифференцированность (расчлененность на понятия) знания - т.е. его предмета, - и его связанность одинаково объяснимы и проистекают из самой природы бытия как сплошного, внутренне-слитного единства - из природы бытия как металогического единства.
