Что касается, прежде всего, первого, т.е. самого тезиса, то мы без всякой робости должны поставить вопрос: в каком смысле можно вообще говорить о "бытии" или "существовании" Бога? Что, собственно, означает утверждение, что "Бог" - или, оставаясь при нашей терминологии, "Божество" - есть? Сверхбытийственный характер реальности Божества уже уяснился нам выше. В обычном смысле слова "есть" ("существует") только единично сущее: ибо "быть" значит "принадлежать к бытию", "входить в состав бытия". Мы уже видели, что в этом смысле даже само бытие - именно безусловное бытие - не может, строго говоря, быть характеризуемо как нечто "сущее". В таком обороте мысли заключено то недоразумение и противоречие, в которое мы неизбежно впадаем, когда мы по недомыслию подчиняем саму категориальную форму ей же самой. Нельзя говорить о "причине" самой причинности, о "качестве" самого характера "качественности" и т.п.; в этом же смысле нельзя говорить, что само "бытие" в свою очередь "есть". Бытие "бытийствует", и в силу этого все остальное "есть". Тем более слово "есть" сомнительно и двусмысленно, когда речь идет о Божестве, которое превышает всякое бытие и есть условие и источник последнего.
Поскольку под словом "есть" или "существует" подразумевается принадлежность к "действительности" или к "предметному бытию", нужно - даже рискуя быть неправильно понятым, - сохраняя полное сознание высшей, абсолютной очевидности Божества и благоговейно ощущая его вездесущее присутствие, - иметь мужество - в кажущемся согласии с атеизмом утверждать, что Бог не "существует". Это - в другом смысле совершенно ложное, свидетельствующее о духовной слепоте - утверждение означает для нас нечто совершенно очевидное и бесспорное: именно, что Бог не есть часть или кусок "действительности" или предметного бытия. (Ниже, в следующей главе, мы увидим еще другое основание, почему оборот мысли, выражаемый в словесной форме "есть", неприменим к Богу.) Всякий атеист, в какой бы утонченной форме он ни обосновывал свой тезис, в конечном счете утверждает то же самое, что имел в виду тот умственно-беспомощный советский пропагандист безбожия, который пытался доказать слушателям небытие Бога ссылкой на факт, что, часто летая на аэроплане, он еще никогда не встретился в небе с Богом. Но сама возможность принимать такую глупость за доказательство небытия Бога определена обычным воззрением, согласно которому реальность Бога должна быть констатирована наподобие реальности единичного факта. Или, поскольку тезис атеизма формулируется в словесном обороте, выражаемом, напр., по-немецки в форме "es gibt" или по-французски "il y a" - если говорят "es gibt keinen Gott" или "il n`y a pas de Dieu" (по-русски примерно: "Бога не имеется"), то относительная истинность этой мысли может быть усмотрена в связи с точным, буквальным смыслом этого словесного оборота (ср. выше. гл. III, 3). Действительно, нет такого "es" или "il", такого "оно", которое "имело" бы и "давало" нам Бога, - ибо оно само истекает из Бога и зиждется на нем. Не какое-то "оно" дает нам Бога; только сам Бог может давать нам себя. Ибо Бог не только, как уже сказано, не есть часть или элемент предметного бытия - он не есть и какое-либо частное содержание и безусловного бытия. Итак, Бог не есть - но не в том смысле, что он есть "иллюзия" и должен быть вычеркнут из состава подлинного бытия, а лишь в том смысле, что его реальность, будучи реальностью абсолютной первоосновы или первоисточника бытия, превышает всяческое бытие. Не Бог есть в бытии, а, напротив, всякое бытие есть в нем и из него. Как бытие не "есть", а "бытийствует", так и Божество не есть, а "божествует", - "святит" и творит само бытие.
