— Я побоялся тревожить мертвых, забирать их вещи. Вот только это. — Данила залез во внутренний карма плаща и вытащил пожелтевший бумажный конверт. — Это письмо… оно лежало около одного из погибших. На нем надпись: «Тому, кто первым найдет нас». Поэтому я осмелился его взять. Вот, что в нем было:
«Я потерял счет дням, не знаю, сколько мы уже сидим здесь. Некоторые все еще пытаются разгрести завал, но я потерял уже всякую надежду, да и сил больше нет. Вентиляция почти не работает, дышать становится все тяжелее и тяжелее. Очень хочется есть, а вчера перестала течь вода в канализации. Что ж, по крайней мере мы умрем от жажды прежде, чем кто-то решится на каннибализм. Старики и дети уже настолько обессилили, что могут только сидеть. Сегодня двое молодых парней зарезали милиционера, который пытался поддерживать порядок. Даже пистолет его не взяли. Если через сутки мы не выберемся отсюда, я воспользуюсь им. Не хочу умереть от жажды.
Сутки прошли, я обнаружил, что батарея в моем фонарике почти села. И я дописываю эти строчки в полумраке, лишь на том конце платформы у кого-то еще остался работающий фонарь. Очень хочется есть и пить, а еще я хочу увидеть солнце, небо, улыбку родителей, услышать смех дочери. Как у них дела, смогли ли спастись? Хочу снова вернуться в детство, пробежаться босяком по свежей сочной траве и с разбегу нырнуть в теплую озерную воду, потом взять удочку, развести костер и просидеть на берегу, наблюдая за поплавком, до самого вечера. Все, не могу больше! Я устал! В руке у меня пистолет…»
— Мда-а-а, — протянул дядя Федор, — привет из прошлого. Наш радист иногда ловит радиосообщения двадцатилетней давности. Не хочет их метро отпускать, так и гуляют по мертвым тоннелям… Так как ты выбрался то оттуда?
— Я даже не знаю, выбрался ли? Мне постоянно снится та станция, ее обитатели зовут и манят меня к себе, а их шепот звучит в голове постоянно, сводя с ума. Я каждый раз просыпаюсь в холодном поту. В общем, я просидел на станции почти сутки. Когда усталость взяла свое, и я стал проваливаться в сон, перед глазами появился светлый человеческий силуэт, который поманил меня к себе. Не знаю, были ли это галлюцинации или кто-то из обитателей встал, чтобы наказать меня за вторжение на станцию, но я повиновался. Я шел за ним в абсолютной темноте, постоянно спотыкался и падал, потерял свой АК, разбил фонарь. А еще крестик с груди пропал. Я шел как в бреду. Не знаю, сколько это все продолжалось, но проснулся я около костра в знакомых и родных тоннелях.
