День солнцестояния наступил, и Эльне, проснувшись утром, поняла вдруг решительно и ясно, что останется здесь навсегда. А в усадьбе все готовились к празднику, все были веселы, новый день обещал новые заботы и открытия, только для Эльне как будто все еще продолжалась тоскливая ночь. В нарядной одежде, украсив себя самыми лучшими из подарков Орнольфа, Эльне бродила по широкому двору, глядя на приготовления к вечернему пиру. Ее уже считали здесь хозяйкой. Ей кланялись, спрашивали, нет ли каких пожеланий или приказов. Толмачка, беспрестанно улыбаясь, едва успевала переводить многочисленные пожелания счастья и удачи.
Сегодня ночью ее Альгирдас приедет в Приводье. И не найдет ее там. И нигде не найдет. Из-за моря нет возврата.
Скрывая слезы, Эльне отвернулась к высоким воротам усадьбы. Они открылись бы по первому ее слову, но… зачем? Куда ей идти? И где Орнольф, он же всегда оказывается рядом, когда ей плохо и хочется плакать.
– Ты не рада празднику, Эльне? – тут же послышался рядом укоризненный голос рыжего.
И тяжелые створки ворот разлетелись в щепки от страшного удара снаружи.
Что бывает, когда «захватывает дух», Эльне поняла только сейчас, хватая ртом ставший вдруг плотным воздух и глядя на тонкую высокую фигуру, возникшую на месте выбитых ворот.
Альгирдас…
Ее Альгирдас обвел взглядом застывших посреди двора людей. Глаза его были белыми и пустыми. Легко, словно не касаясь земли, он пошел через двор прямиком к Эльне, к Эльне в нарядном платье, в украшениях, подаренных другим, к Эльне, которая мгновение назад как ни в чем ни бывало готовилась к празднику, и ей было весело… Так он думает? Так он подумал, как только увидел ее?
Оцепенение спадало, и вот уже показались на дворе дружинники Орнольфа, уже взметнулись копья, а сам Орнольф набрал воздуха в грудь, чтобы отдать приказ… Альгирдас лишь повел рукой, и вооруженные бойцы сбились в кучу у него за спиной. И прямо так, кучей, повели какой-то нелепый, медленный танец. Притопывали, хлопали в ладоши, кружились, раскинув руки.
Такие у них были лица, у них и у Орнольфа… что к горлу подкатывала тошнота, а страх мешался с отвращением. И Эльне не находила в себе сил сделать хоть шаг навстречу суженому.
– О чем ты думал, Дигр? – тихо спросил Альгирдас, подойдя вплотную. Он смотрел мимо Орнольфа, словно не видел его, и в глазах, почти скрывая белесую радужку, опасно расширялись черные зрачки. – О чем ты думал, Жирный Пес, когда украл мою невесту?
