Шарлин была крошечного роста, хрупкая и изящная, а её вечернее платье из блестящей пурпурной тафты, с короткими пышными рукавчиками, отделанное кружевными фестонами и белыми бантиками, тут и там разбросанными по шуршащей юбке, делало её ещё больше похожей на дорогую, красивую куклу.
Натянуто улыбнувшись Китти, Шарлин немедленно отвернулась от неё и завладела Колтом. Голосом, в котором звенел металл, она недовольно произнесла, - Ну, знаешь, Колт, я сегодня весь вечер ищу тебя, чтобы высказать, что я о тебе думаю. Сначала ты привозишь меня в Нью-Йорк, а на вокзале вдруг поворачиваешься ко мне спиной и уходишь, как ни в чем ни бывало. По-моему, это не очень-то красиво с твоей стороны!
Колт только холодно поздоровался, но больше не сказал ни слова и Китти снова узнала в нем черты мужа. Тревис так же бы повел себя в подобной ситуации, он никогда и ни в чем не оправдывался. И сейчас Колт мог легко избавиться от любых упреков, если бы объяснил, что сразу же по приезде по просьбе матери отправился в порт узнать, появился ли наконец корабль отца. Но нет, он предпочел промолчать, и Китти в который раз поразилась, как же он похож на своего отца.
Шарлин раздраженно топнула маленькой ножкой, обутой в шелковую туфельку на высоком каблучке, и сложив на груди руки, с досадой посмотрела на Колта. Ей впервые пришло в голову, что его будет не так-то просто водить на коротком поводке.
- Ну, что же ты молчишь?! Может быть, ты хотя бы извинишься?
Слегка приподняв одну бровь, Колт перевел дыхание и очень медленно произнес, глядя прямо ей в глаза, - Дорогая моя, если ты помнишь, это была именно твоя идея - поехать в Нью-Йорк вместе со мной. И твои развлечения не моя забота!
Слегка кивнув ей на прощание, он улыбнулся матери и, круто повернувшись на каблуках, исчез в толпе.
Разъяренная Шарлин набросилась на Китти. - Это вы настроили сына против меня, миссис Колтрейн! Вы стояли здесь и слышали, как он был груб со мной, но даже не сочли нужным остановить его ...
- Шарлин, - мягко прервала её Китти, - разве ты не заметила, что Джону Тревису и так еле-еле удалось промолчать? Ты, конечно, можешь упрекать его в грубости и несдержанности, но тем не менее он оказался достаточно воспитан, чтобы не напомнить о том, что ты и сама прекрасно знаешь - ты приехала сюда неё потому, что тебя пригласили, а по собственному желанию. И я считаю, что ты и так уже достаточно испытывала его терпение. А оно, уж ты поверь мне, не беспредельно!
