Но, увы, не суждено было этому сбыться. Не одна только кошка с котятами населяли этот мир. Напротив, он кипел жизнью, самой разнообразной, от самой микроскопической до исполинской. Большей частью вся эта посторонняя жизнь не касалась кошки и ее потомства, она была к ней угрюмо-безразлична. Но некоторые особи были враждебны и даже крайне опасны. И это знание нередко заставляло кошку вздрагивать во сне, чутко шевеля настороженными ушами, улавливая каждый посторонний звук, что может таить в себе неведомую опасность. Это знание заставляло ее поскорее возвращаться домой, к котятам, наскоро покончив с насущными и неотложными делами. И всякий раз она с облегчением вздыхала, застав свое семейство в целости и сохранности, в уютно приготовленном и сбереженном ею убежище. И тогда от ее маленького сердечка отваливал здоровущий камень, все это время тяжким грузом лежащий на нем.
Но в один из дней, серых и промозглых, случилось ужасное. Этот кошмар навсегда отпечатался в ее сердце, захлестнув его мутной, пенистой волной. Одна из враждебных сил всей своей исполинской мощью обрушилась на ее беззащитное семейство. И кошка была бессильна.
Она тогда возвращалась с кухни, легко и неслышно ступая, неся проголодавшимся деткам теплое, парное молоко, пахнущее теплом и лаской. Она намурлыкивала про себя новую песню, в предвкушении скорой встречи с котятами. Но очередной мурк замер в ее груди, комом став в горле. Огромная, раскоряченная фигура двуногого исполина, зависла над родным и уютным кошачьим гнездышком. Ручищами чудовище копошилось внутри, выискивая что-то. Фигура зловещей громадины вселяла ужас, неприкрытой ненавистью и злобой пропиталось все окрест.
Ужас схватил кошку за горло когтистой лапой, сжимая его все сильнее и сильнее, и нет сил сделать шаг, даже полшага. И лишь оцепенение, пронзительное и безгласое, лишь глаза, устремленные вдаль, и замерший на устах крик.
Пронзительный писк крохотули-дочки, зовущей на помощь маму, словно током ударил парализованную ужасом кошку. Ее дочь, ей больно и она в опасности. Всего лишь краткий миг и кошка, забыв об опасности, презрев страх, и заранее плюя на боль, разъяренной тигрицей ринулась в бой, терзать, рвать в клочья это злобное, исполинское чудовище. Клыки против зубов, когти против рук и ног великана. Ярость кошачья не знает предела, сила ее стократна.
Разъяренным пушистым клубком налетела она на обидчика, замелькали в воздухе стальные лезвия-когти, иглы-зубы впились в плоть, ощутив солоноватый привкус крови, удесятеряющий силы. Кошачий натиск был внезапен и настолько силен, что зловещая громадина в десятки раз превосходящая кошку в размерах и весе, была обращена в позорное, паническое бегство.
