Франц Малютка положил волосатую лапищу на кожаный переплет Камасутры и, взирая на драгоценную супругу, произнес:
— Клянусь, блин. Однако теперь я пропал. Гости рукоплескали в неописуемом восторге. Выступила ведьма Толстова-Кац, напоминавшая огромный бурдюк с водой. Приподняла ворох шелковых юбок и извлекла из-под них женскую статуэтку, выточенную из голубой яшмы. Статуэтка изображала женщину, по виду египтянку, которая широко раздвинула ноги, растворила лоно, приглашая животворный дух посетить его. Это могла быть Нефертити, призывающая Тутанхамона, но могла быть и Клеопатра, поджидающая в опочивальне Цезаря. Дух, витавший над Нилом, над зарослями белоснежных лотосов принимал образы прекрасных, благородных мужчин, бесчисленных воплощений Озириса. Соответственно женщина, выточенная из лазурной яшмы, была вечной Изи-дой. Обо всем этом колдунья поведала молодоженам, передавая подарок.
— Берите амулет в свою постель. Он сто крат увеличивает наслаждение, перенося в ваш оргазм оргазмы сотен живших до вас любовников. Однако бойтесь умереть от пресыщения, время от времени прерывая ласки и становясь под охлаждающий душ.
Луиза Кипчак поцеловала нарумяненную старуху, которую почитала своей наставницей. У той от нежности к своей воспитаннице из-под юбок потекла шумная струйка.
Мадам Стеклярусова протянула дочери тонкий, стертый до блеска кожаный ремешок, вырезанный из хобота африканского слона.
— Это тебе, моя доченька. Ты помнишь этот ремешок, который висел в папином кабинете. Ты в детстве все спрашивала, зачем этот ремешок. Но я стеснялась тебе сказать. Теперь же открою тайну ремешка. Когда твой папа возвращался из Смольного, гДе он боррлся с остатками тоталитаризма, то бывал так измучен, что терял часть своих мужских достоинств. Чтобы вернуть их себе, ложась в постель, просил меня отстегать его ремешком. Я никогда не отказывала своему мужу и крупному общественному деятелю и стегала до тех пор, пока у него не вырастал хоботок. Тогда мы сливались в объятьях. Но этот ремешок, будучи источником его возрождений, стал в конце концов причиной его гибели. В тот день, когда я не ночевала дома и поддалась на уговоры принца Чарльза покататься с ним по Неве, твой бедный ревнивый отец не выдержал краткосрочной разлуки и удавился на этом ремешке, привязав его к итальянской люстре, которую перенес к себе из запасников Эрмитажа. Дарю тебе этот памятный ремешок, призывая не забывать, что в каждом предмете таится как оживляющая, так и умертвляющая сила.
