В этот момент я вез какую-то старую леди. Ее багаж состоял из доброй сотни коробок от «Бонвит Теллер». Она не отрываясь смотрела в окно и говорила без умолку:
— Посмотрите на это. Нет, вы только посмотрите. Посмотрите на этого черномазого. Идет себе по Пятой авеню, какая наглость! Вы только посмотрите, идет как ни в чем не бывало. Сидел бы у себя на Юге. Нет, вы посмотрите, этот вообще в галстуке! Господи, что творится!
Она отсчитала «на чай» десять центов, но мне было все равно. Я высадил ее в восточной части, в районе шестидесятых улиц. Затем опустил флажок «В парк» и подрулил к ближайшей телефонной будке. Бросив в автомат только что полученные десять центов, я набрал номер Томми, и он сказал:
— Я ждал твоего звонка. Вот это предчувствия у тебя!
Еще бы. При ставке один к двадцати двум я должен был выиграть восемьсот пять долларов.
— Так сколько мне причитается? — спросил я.
— Из расчета двадцать семь к одному.
— Двадцать семь?
— Именно.
— И сколько всего?
— Девятьсот восемьдесят,— ответил Томми.— Минус полсотни, которые ты мне должен. Выходит девятьсот тридцать.
Девятьсот тридцать долларов! Почти тысяча! Я разбогател!
— Я зайду часов в шесть,— сказал я.— Хорошо?
— Конечно.
Я не мог вернуться в гараж раньше пяти и поехал в пригород, подальше от бешеного движения. И, разумеется, мне тут же попался пассажир, спешащий в аэропорт. Я довез его до здания «Панам» и посадил другого пассажира, до центра… Словом, было уже двадцать минут шестого, когда я загнал машину в гараж на Одиннадцатой авеню. Тут же я сам превратился в пассажира, хотя редко позволяю себе роскошь прокатиться на такси. Томми жил на Сорок шестой улице между Девятой и Десятой авеню. Я нажал на кнопку домофона, но тут дверь открылась и показалась женщина с детской коляской. Поэтому я не стал дожидаться ответа Томми. Придержал дверь, пропуская женщину, а затем вошел в подъезд. Пока я шел к лифту, по домофону так никто и не ответил.
Но Томми, наверно, слышал звонок, потому что, когда я вышел на четвертом этаже, дверь в его квартиру была приоткрыта. Я открыл ее полностью, вошел в прихожую и сказал:
— Томми? Это я, Чет.
Мне никто не ответил.
В прихожей горел свет. Я прикрыл за собой входную дверь и прошел по коридору. Кухня, затем ванная, затем спальня,— везде горел свет и нигде никого не было. Гостиная находилась в самом конце коридора.
Наконец я вошел в гостиную и увидел Томми, лежащего на ковре с распростертыми руками. Все вокруг было в крови. Казалось, ему пробили грудь из зенитного орудия.
