До утреннего появления снимков в английской газете. Вот тебе и открытое море!
Черт побери, как человеку уговорить женщину выйти за него замуж, если их ни на секунду не оставляют наедине?
Изабелла примет его предложение, говорил он себе. В его объятиях днем, в постели ночью, она скоро поймет, что не может противиться его воле. У нее нет выбора.
И, кстати, нет причин отказываться от намерения сделать ее беременной.
Они проводили много времени в постели. Что очень хорошо, учитывая невозможность куда-то выйти без свиты. Паоло чувствовал себя фактически пленником в собственном доме.
Изабелла, со своей стороны, принимала присутствие репортеров достойно. Он мог только восхищаться. Она никогда не жаловалась. Независимо от обстоятельств, махала толпе, дарила всем улыбки.
Паоло и помыслить не мог добиться такого. Тут она была права: жизнь «вечно на виду» заставляла его яростно стискивать зубы. Но он пожелал самую известную принцессу мира, верно? Всеобщее внимание — составная часть соглашения.
И все же он надеялся, что неистовый интерес долго не продлится. Пока что их связь нова и скандальна. Паоло говорил себе, что со временем интерес угаснет.
Однако ажиотаж лишь нарастал. Две недели назад немецкий журнал обнаружил, что у принца Магнуса фон Трондхема есть ранее неизвестный сводный брат, новость облетела все газеты с молниеносной скоростью. С этого дня журналисты стали лагерем у стен виллы, неистовые в жажде новых снимков, выкрикивая вопросы в закрытые окна лимузинов, выезжающих из ворот.
—Принцесса Изабелла, почему вы предпочли одного брата другому?
—Он что, лучше в постели?
—Это любовь с первого взгляда?
—Собираетесь ли вы выйти замуж?
На последний вопрос Паоло сам бы с удовольствием ответил — попутно удавив надоедливого журналиста, его задавшего. Да, мы собираемся пожениться. Оставьте ее в покое.
А Изабелла между тем была воплощенное спокойствие и грациозность. Одним жарким днем она велела доставить репортерам, расположившимся за стенами, лимонада и булочек.
—Зачем? — изумился Паоло. — Пусть уматывают. Или подыхают от голода и жажды, — добавил он кровожадно.
—Ты хочешь, чтобы они в таком настроении строчили свои истории о нас? Мы не можем контролировать их писания. Но можем повлиять на их мнение.
И действительно, вышедшие на следующий день статьи называли ее Изабеллой Щедрой, Изабеллой Доброй, помнящей, бедных репортеров даже живя в грехе с алчным итало-американским богачом.
—Видел? — сказала она, обжигая его улыбкой.
