Нет, он не хочет быть одним из них.
Он должен позвонить и признаться.
А дальше будет видно.
Свиридов-младший набрал номер и, когда в ней прозвучал знакомый спокойный баритон, произнес деревянным голосом, совершенно лишенным всякого выражения:
— Дядя Толя? Это я, Илья. Где Владимир?
У вас там нет его… поблизости? Пусть немедленно едет домой.
— Да… сейчас скину ему на пейджер. Ты что, забыл его абонентский номер?
— За…забыл.
— Что у тебя с голосом? — встревоженно произнес Анатолий Григорьевич. — Что-то случилось?
Илья судорожно сглотнул.
— А что случилось? — В голосе Анатолия Григорьевича послышалась откровенная тревога.
— А вы что… не видели «Новостей»?
— Нет. А что?
— Убили Осокина.
— Что-о?! А… погоди… вот пришел твой брат. Сейчас дам ему трубку.
— Что случилось, Илюха? — зазвучал в трубке голос Владимира.
Илья отчаянно вцепился пальцами правой руки в собственное горло и проговорил с сухим хриплым присвистом, словно раздирающим ему гортань:
— Пока ничего. Кроме того, что убили Олега. Но я хочу сказать тебе… сказать… — Хриплый сухой комок колюче прокатился по горлу и застрял, упруго сдавив дыхание. Илья сглотнул и наконец выговорил:
— Кажется, я знаю, за что убили Олега.
* * *
— В данном случае ни о каком самоубийстве и речи идти не может, — сказал Осоргин, глядя на озабоченно ковыряющего ногтем обои Свиридова-старшего. — Я сейчас позвонил… одним словом, Олег Осокин убит примерно в двенадцать часов ночи, а в пять утра его труп обнаружил патруль. Рваная рана шеи. Вот такой сельдерей с петрушкой.
— Значит, ножом в горло?
— Почему же ножом? Орудие убийства я могу назвать совершенно определенно. По той причине, что убийца оставил его в горле своей жертвы.
— И чем же?
— Обыкновенной вязальной спицей. Видно, тот, кто направлял этот удар, не самый слабый человек, потому что проткнуть шею насквозь тупой металлической спицей очень сложно.
— Профессионал? — озабоченно проговорил Владимир.
— Ну-у… черт его знает. Сомнительно. Есть много куда более удобных орудий убийства.
Хотя никакие варианты отметать не стоит.. — Анатолий Григорьевич потер пальцами массивный подбородок и добавил:
— А вот Илюха, кажется, в самом деле хочет сказать тебе что-то важное.
