После доклада командующего корпуса, Каанарис позволил себе взять слово.
— Скажите, русские пользуются только трофейной техникой захваченной на станции?
— Нет герр Адмирал. Зафиксировано применение необычных тяжелых танков с длинной крупнокалиберной пушкой. Эти танки неуязвимы для нашей противотанковой артиллерии, да и тактика применения отличается от принятой в русских войсках.
— В чем же?
— Они нападают из засад и если контратакуют, то на коротких рывках, метко стреляя прямо на ходу. Очень необычная и грозная техника в руках хорошо подготовленных солдат. Наше мнение, что в данной ситуации против нас действуют танковые асы, такие же как и в русских авиационных полках составленных и лучших пилотов.
— Что показывает авиаразведка?
— Там лесные массивы и русские маскируются под деревьями. Учитывая проблемы с радиосвязью, в полной мере использовать фронтовую авиацию пока невозможно. Мы запросили авиаподдержку у штаба армии, но пока не нашли возможности отвлечь авиацию с других участков фронта, да и русские резко активизировались, видимо уже в курсе, о том что у нас происходит в тылу, что говорит о согласованности действий с командование Красной Армии.
— Какие еще действия приняты для устранения угрозы?
— Через штаб армии, обратились к командованию группировки войск 'Юг', о временной передаче в наше распоряжения танкового батальона из состава 1-й танковой группы. Думаю этих сил вполне хватит, учитывая что количество бронетанковой техника у русских оценивается в пять-десять единиц. Но при самых благоприятных условиях, такую помощь мы получим в лучшем случае к завтрашнему утру.
— Понятно. Все ваши действия одобряю. И со своей стороны постараюсь ускорить решение этой проблемы.
Когда адмирал покинул совещание, все генералы вздохнули с облегчением, хотя новости постоянно приходящие не вселяли оптимизма. Русские опять контратаковали и нанесли серьезный урон, при этом не стали развивать успех и отступили.
Канарис, вызвав к себе начальника контрразведки корпуса, развил бурную деятельность. Возле помещений выделенных ему для работы, была выставлена охрана, и уединившись со своим личным порученцем, работавшим по 'Могилевскому делу', майором Густавом фон Витерсхаймом он приступил наверно к самой опасной и значимой операции его жизни.
— Густав. Ты служишь у меня уже шесть лет, и пока не было причин усомниться в тебе. То, во что вылилось 'Могилевское дело', может перевернуть судьбу не только Германии но и всего мира. Я не могу пока тебе рассказать всего, но если ты попадешь в руки к нашим коллегам из СД, то должен будешь умереть, не сказав ни слова. Для меня, как и для тебя, главное Германия. Поэтому от скорости наших действий и успешности сейчас зависит многое. Если к событиям происходящим сейчас подключится СД, а это должно произойти в ближайшее время, то ситуация выйдет из-под контроля и мы потеряем намного больше, нежели можем себе представить. Запомни одно, какие бы не были мои действия, я никогда и ни при каких условиях не собираюсь предавать нашу родину.
