— А ты как думаешь?
Эмма закусила губу. Зная Винченцо, она не сомневалась, что он захочет воспользоваться своим правом в полной мере. Потребует ли он, чтобы Джино проводил каникулы на Сицилии? — с болью гадала она. Допуск в тот суровый и прекрасный мир, который постепенно исключит его мать-англичанку? Она должна вести себя как взрослый, зрелый человек, спокойно и рассудительно, и тогда, возможно, Винченцо ответит тем же.
— Как нам, по-твоему, лучше устроить это? — поинтересовалась она подчеркнуто вежливо, будто спрашивала у прохожего время.
Последние двенадцать часов Винченцо ни о чем другом и не думал и пришел к единственно правильному решению.
Ты вернешься со мной на Сицилию, — решительно заявил он.
Ты, должно быть, рехнулся, — ахнула она, — если на самом деле думаешь, что я снова ступлю ногой на Сицилию.
Губы Винченцо скривились в жестокой улыбке. Вот она и попалась к нему на крючок!
Тогда оставайся, — мягко проговорил он. — Но Джино поедет со мной.
Ты з-заберешь Джино? — Сердце Эммы заколотилось так часто и громко, что едва не выскочило из груди. — Ты серьезно думаешь, что я позволю тебе увезти моего сына из страны без меня?
— Нашего сына. Который должен знать свои корни. Я намерен повезти его на Сицилию, Эмма, и попытки остановить меня не принесут тебе ничего хорошего. — Он поднялся, двигаясь бесшумно, как пантера, и встал перед ней. — Команда адвокатов уже работает над этим делом, и позволь сообщить тебе, что твои старания скрыть от меня моего сына произвели на них не слишком благоприятное впечатление.
Ее щеки внезапно побелели. Пропади она пропадом с ее способностью выглядеть такой ранимой, когда это, на ее взгляд, может помочь ей! Его глаза сверкали.
— Чем разумнее ты поведешь себя сейчас, тем сговорчивее я постараюсь быть в будущем.
Эмма сглотнула.
Ты... угрожаешь мне, Винченцо?
Вовсе нет. Просто советую подчиниться.
— Ты угрожаешь мне. Я так и знала! Ты ничуть не изменился. Неудивительно, что я...
Она осеклась, когда Винченцо вонзился в ее плечи и поднял на ноги. Его лицо расплывалось у нее перед глазами.
— Прошлое есть прошлое, — решительно проговорил он. — Сейчас меня волнует настоящее, а мой сын — это и настоящее, и будущее. Я забираю его с собой, и если ты намерена сопровождать нас, то будешь играть роль моей жены.
Она уставилась на него.
Твоей жены?
Почему нет? Это вполне разумно. — Он увидел, как ее голубые глаза потемнели в замешательстве, на виске запульсировала жилка. — Давай признаем, что это смягчит напряжение нашей сложной ситуации, — продолжил он. — Мы также сможем извлечь из этого удовольствие, пока есть такая возможность.
