– Все хорошо, – сказал он. – Отбились. И деньги остались. Я не знал, что ты носишь с собой нож. Спасибо тебе. И за то, что вызвала милицию, спасибо.
– Под шумок, – улыбнулась Катя. – Все на тебя смотрели. Ты красиво отбивался, мне понравилось.
Миша кивнул. С Катей он чувствовал себя на десять лет старше и на двести процентов счастливее.
– Я так рад, – произнес он заплетающимся голосом, – что пошел на эту свадьбу. Могли бы разминуться… вот ужас-то был бы.
Катя подошла к нему и села на колени. У Миши мгновенно все прошло: и колено, и челюсть, и голова.
– А потом поиграем, – сказала Катя, расстегивая на нем рубашку, – я хочу знать, что продают пигмеи, живущие на Япете. И кому. Кстати… тебе не приходило в голову, что крокодилов убивают не для того, чтобы делать из их костей порошок?
– Разумеется, не только.
Он расстегивал на Кате трикотажную блузку. У нее была нежная светлая кожа, бархатистая, прямо-таки сияющая свежестью.
– Крокодилы еще охраняют принцесс с донесениями. Уничтожают зомби, которые нападают на честных торговцев, фермеров, строителей и ученых… Крокодилы – санитары вселенной.
– Я хочу сказать, – произнесла Катя, охнув, когда Миша провел языком по ее голому соску, – что покупка порошка из костей крокодилов по бешенной цене может быть всего лишь попыткой простимулировать отстрел крокодилов, и ничего другого. Кому-то выгодно держать вашу популяцию на низком уровне.
– В игру все время приходят новые люди, некоторые выбирают роль крокодилов. Таких много.
Блузка упала на пол, Миша провел рукой по голой спине Кати, сходя с ума от счастья.
– Они неопытны, – проговорила Катя. – Что, если не останется ни одного опытного крокодила?
– Я самый опытный, – сказал Миша. – У меня рейтинг втрое выше, чем у всех остальных… вместе взятых.
Катя наклонилась, и Миша поцеловал ее в губы. Больше они уже ни о чем не думали.
Даша рисовала, от усердия высунув язык. На рисунке получалось что-то угловатое, с торчащими ушами и большими зубами.
– Дашенька рисует, – схватилась за сердце мама, прижимающая к груди очередной журнал о похудении, – я не могу поверить.
И она упорхнула в ванную.
Даша продолжила рисовать. Она нарисовала пуговки и по десять пальцев-палочек на руках персонажа.
– Этя Бацман, – наконец пояснила она. – Мы в садике делемся.
– Драться нехорошо, – сказала Елена Варфоломеевна, – но иногда надо. Лучше первой не начинай, вот если на тебя напали, тогда можно.
Даша положила карандаш и потянулась.
