Размышляя над этим, Лотта пришла к выводу, что возможно, со смертью Отто Скорцени почерк членов организации ОДЕССА изменился. Они перестали идти в лобовую и перестроились под нового главаря. Возможно, Альфред. Науйокс, не желая ненужной огласки, выжидает, кто последует за Куртом, кто сделает следующий шаг. Он затаился, как зверь в засаде. Похоже, это вполне в его стиле, если учитывать опыт его военных операций.
«А кто пойдет за Куртом?» — точно такой же вопрос, как и бывший штандартенфюрер СС, Лотта задавала себе сама. Курт работал один, никого не посвящая в дело, за которое отдал жизнь. В последние годы он лишился всех своих друзей, посчитавших его сумасшедшим и отдалившихся со временем. «Кто пойдет за Куртом? Или он погиб зря?»
С первым эмоциональным порывом после похорон мужа Лотта, конечно, ощутила жажду отмщения. Ей очень хотелось поквитаться с Науйоксом. И она рассчитывала на помощь австрийских и немецких властей, но увидев, как безнадежно затухает расследование полиции, и осознав, что виновные в смерти Курта, судя по всему, не будут найдены никогда, она еще раз обдумала ситуацию. То, что вслед за Куртом идти некому, кроме нее, Лотта понимала.
То, что идти по его дороге она не сможет, — тоже осознавала ясно. Не потому, что она боялась ОДЕССА — конечно, в схватке с неонацистским подпольем она останется один на один и ее тоже ожидает скорая смерть, только брось она вызов эсэсовцам.
Но сложность состояла в том, что Лотта с самого начала не разделяла уверенности Курта, будто ради клада Топлицзее и журналисткой славы можно разрушить целую жизнь, которую прожила герцогиня Маренн фон Кобург, какой бы она ни была, и считала настойчивость Курта циничной. Имели ли они с Куртом моральное право разрушить то, что не созидалось ими? Сомнения Лотты и послужили главной причиной охлаждения ее отношений с мужем, а после его смерти они нахлынули вновь.
Она много времени посвятила тому, чтобы разобрать и изучить оставшиеся после Курта документы. Никаких явных доказательств против Маренн фон Кобург, о которых он столько говорил, Лотта не обнаружила. И с горечью согласилась, что брошенный Науйоксу вызов скорее явился для Курта жестом отчаяния, попыткой блефовать и блефом выманить желанное, — но СС всегда СС, даже в подполье. Такие игры с ними не проходят. Альфред Науйокс не стал разбираться, есть у Курта доказательства или их нет, он послал снайпера — и все кончилось. Так считала Лотта после смерти мужа.
