Мне была неприятна эта наглая особа, которая легко кидалась оскорблениями направо и налево. Она ни во что меня не ставила, всем своим видом выказывая презрение. Интересно, какие дела связывали Северина с ней?
Женщина остановилась посреди отданного в мое распоряжение зала. Она быстро осмотрелась, потом бесцеремонно уселась в кресло и, закинув ногу на ногу, сказала:
— Так кто же ты такая? — глаза небесно голубого цвета в оправе темно коричневых густых ресниц изучающе смотрели на меня.
— Я его девушка, — решив, что дама может быть шпионкой Славы, сообщила я спокойно.
— Вот как?! — в черных зрачках собеседницы сверкнула молния, а губы скривились в фальшивом подобии улыбки. — А я — его любовница!
Эти слова прозвучали как гром с ясного неба. Повергнутая в смятение, я с трудом пыталась вернуть себе самообладание. В голове всплыли слова Ларина о какой-то блондинке, которую он видел с Алексом пару недель назад. По всей вероятности, передо мной сейчас царственно восседала именно она.
На вид женщине было лет тридцать. Красивая, статная, со стройными длинными ногами, завершением которых служили узкие носы чёрных лакированных туфлей на высоченной шпильке. Ее роскошные, белые как сахар волосы мягкими волнами спадали на плечи, обрамляя овальное лицо с тонкими изящными чертами. Вот только голос, как, впрочем, и тон, выпадали из этой идеальной картинки, выдавая недостаток образования или скверный характер незнакомки.
— Меня зовут Марина, — надменно проговорила незваная гостья, закуривая длинную сигарету, которую достала из сумочки.
Она с не меньшим вниманием изучала мою внешность, стряхивая пепел на палас, как будто находилась не в квартире, а на улице. Да уж, уважением к чужой собственности дамочка вряд ли может похвастаться. Похоже, она считает себя “пупом земли”, никак не меньше. И я, как это ни грустно признавать, очередное мелкое препятствие на ее увенчанном лаврами пути. Нужно быть осторожней, а то недолго оказаться раздавленной тонким каблуком ее изящных туфель.
— Очень приятно, — с лицом, на котором читались совсем иные эмоции, процедила я.
— Скажи мне, маленькая шлюшка, зачем ты намалевалась, как клоун, ведь для подобного имиджа ты уже давно состарилась, — язвительно улыбаясь, сказала собеседница.
Укол пришелся как раз в самую точку, угодив в мое самолюбие, как мяч в корзину. "Один — ноль в вашу пользу", — мысленно открыла счет я, а вслух произнесла:
— Зато для вашего макияжа я еще слишком молода.
