— Наверное, ты слишком сильно перевозбудилась, милая, — наконец, заключил подвергшийся атаке мужчина. — Я понимаю, такой стресс для твоей юной головки просто невыносим.
— Ты ничем не лучше его, — обиженно фыркнув, заявила я, отойдя на безопасное расстояние от собеседника.
— Неправда, я тебя спас, а он — убил, — темные густые брови съехались на переносице. Алексу не понравилось приведенное мной сравнение, это было очевидно. — И вообще, Лара, чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях.
— А я к Вам не напрашивалась, — рявкнуло моими устами возмущенное самолюбие.
Собеседник вздохнул, разведя руками.
— Горбатого, как я вижу, могила исправит, — он быстро зашагал в сторону кухни, оставив меня хлопать в недоумении ресницами и размышлять на тему: "Кто, собственно, такой "горбатый" и какая "могила" его будет исправлять?"
— О, черт! Да ведь он говорил обо мне, — слова слетели, как стремительная птица, я побежала вслед за Алексом, чтобы высказать ему свои претензии. — Где это, сударь, вы увидели у меня горб? — хмуро глядя на него, полюбопытствовала я зло.
— В вашем дурном характере, леди, — парировал он, продолжая доставать из холодильника еду.
— Не такая уж я и плохая, — обиженно пробубнили надутые губки, а мой курносый нос капризно вздернулся.
— Возможно, — он подарил мне хитрый взгляд из-под слегка прикрытых век. — Наверняка, ты просто голодная, поэтому и вредная.
"Вот тебе на! Это я-то вредная? Чья бы корова мычала. Тоже мне, властелин судеб нашелся!" — обругав мысленно собеседника, я вслух процедила:
— Вы могли бы быть чуточку повежливее?
— Чуточку, мог бы, — иронично ответил он.
Наш пустой разговор веселил Алекса, заставляя улыбаться, мне же было не до смеха.
— Так, значит, Вы затеяли все это не из-за бабушкиной квартиры? — пробуя салат из крабовых палочек, которым потчевал меня хозяин, спросила я, сидя напротив него за кухонным столом.
— Нет.
— А зачем?
— Это долгая история, — он грустно улыбнулся. — У меня со Славой давние счеты, правда, он об этом не догадывается.
— Чем мой муж, — я осеклась, — мой бывший муж, насолил вам?
— Когда-то, — Алекс поднялся, чтобы отнести тарелку в раковину, — у меня была жена…
Больше он ничего не сказал, лишь мрачные тени воспоминаний блуждали по его мертвенно бледному лицу, которое в свете оранжевой люстры казалось еще белее. "Какой странный цвет кожи у этого человека?" — подумалось мне, однако, мысль, неожиданно посетившая голову, исчезла так же быстро, как и появилась.
