— Настоящая гадюка, ее укус почти наверняка смертелен. Великолепно! — пришел в восторг доктор. Он перевернул ромбовидную голову, проверяя, есть ли на горле желтое пятно, и спросил у буканьера, может ли он забрать убитую змею. Затем Смитон зашел Гектору за спину и тот почувствовал, как шлепнул по коже открываемый клапан ранца и как потом внутрь засунули мертвую змею. По спине у Гектора побежали мурашки.
— Первая награда за наше приключение, — заявил Смитон откуда-то сзади. — Изрубить на мелкие кусочки, и получим существенный ингредиент нашего Theraci Londini, в разговорном языке известном как «лондонская патока».
— Зачем это? — спросил Гектор, испытывая неудобство от упиравшейся в спину свернутой мертвой змеи. Убитая тварь оказалась на удивление тяжелой.
— Превосходное лекарство от чумы. Мелко нарезанные фрагменты опускают в настой из множества целебных трав. Возможно, у индейцев куна есть свои рецепты. В один день — «огненная змейка», а гадюка — в другой. — Врач издал довольный смешок.
* * *
На следующее утро Смитона одолевало страстное желание разыскать целителя-куна, чтобы расспросить того о туземных лекарствах. Экспедиция потащилась дальше в Кордильеры,[4] а его и Гектора проводник-куна отвел в одну из близлежащих индейских деревень. Удалившись от шумной и гомонящей походной колонны, Гектор слышал звуки леса. Щебетали и ворковали птахи, внезапно хлопали крылья; иногда среди деревьев мелькали красные и ярко-зеленые или пронзительно-голубые и желтые пятна — это на безопасном удалении проносились птицы. Порой они снова усаживались на нависающие ветви, отчего становились похожими на диковинные соцветия. Совсем рядом, рукой подать, раздалось наглое уханье, похожее на совиное. Минутами позже стая черных обезьян дикой ордой проскакала по верхушкам деревьев. Они поедали дикие фрукты и, к изумлению Гектора, нарочно швыряли в путников кожуру и косточки, оставшиеся от предыдущих трапез. Один самоуверенный самец резво прыгал с ветки на ветку, пока не оказался прямо над Гектором и Смитоном, а потом решил продемонстрировать чужакам свое презрение и выпустил, целясь в них, струю мочи. Жидкость дробно простучала по лесной почве.
Деревня индейцев куна была разбросана на отроге возвышенности, и дорога к каждому сложенному из тростника домику вела через банановую рощу. В центре поселения находился «длинный дом», громоздкий и высокий, который Гектор мог сравнить лишь с самым большим амбаром, какой видел в жизни. Подобно прочим сооружениям куна, у лишенного окон «длинного дома» не было верхнего этажа, а огромная крыша опиралась на необычайно толстые деревянные столбы. Гостей провели внутрь, в полумрак, и представили деревенскому лекарю. Тот, вместе с полудюжиной деревенских старейшин, поджидал их, возлежа в гамаке, подвешенном между двумя столбами.
