Сердце колотилось где-то в горле.
—Софи...
Костас шагнул к ней, и она вздрогнула.
—Держись от меня подальше!
—Ты говоришь не всерьез, — убеждал он ее.
—Я говорю серьезно. Мне не нужно, чтобы какой-то высокомерный мужчина говорил мне, чего я хочу.
—Софи, я знаю, что ты расстроена. Но это вовсе не обязательно... Ты знаешь, как нам приятно друг с другом.
Она покачала головой. Он относился к ней как к любовнице. Намереваясь, так или иначе, коротать ночи, он предпочитал ее таблетке снотворного.
—Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне! Когда бы то ни было.
Костас скрестил руки на груди. Он улыбнулся одним уголком рта.
—Я знаю, как сильно ты меня хочешь, Софи. — Он шагнул ближе. — У меня никогда не было такой страстной любовницы...
Она заскрежетала зубами.
—Как мне заставить тебя понять? Одной ночи было достаточно, а теперь все кончено! Если только ты не собираешься применить силу.
—О чем ты говоришь? — Костас нахмурился. — Ты должна знать, что я никогда не применил бы силу к женщине.
—Тогда как ты называешь вот это?
Она вытянула перед собой руки, служившие доказательством мощи, с которой он старался ее удержать. Ее запястья были покрыты красными пятнами. Она не чувствовала боли. Сейчас не чувствовала. Но вскоре появятся синяки.
Его лицо застыло, а золотистая кожа побледнела. Она увидела, как он судорожно проглотил слюну, когда понял, что именно сделал.
—Я должен попросить прощения, — произнес Костас сдавленным голосом. — Меня не извинит, если я скажу, будто не понимал, как крепко я держу тебя. Но не сомневайся в том, что тебе нечего бояться. Это больше не повторится.
Софи опустила руки. Она чувствовала себя усталой.
—Пусть это закончится, — попросила она. — Это было... мило, пока продолжалось. Но мне нужны дальнейшие взаимоотношения не больше, чем тебе. Не сейчас. Это было бы слишком неприятно. — Она отвернулась, надеясь, что он позволит себя обмануть. Ее глаза наполнились слезами. — Нам обоим пришлось тяжело, а прошлая ночь... просто случилась. — Она шептала, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Но теперь мне нужно продолжать мою жизнь.
Софи крепко обхватила себя руками, как будто, таким образом, могла избавиться от боли.
Если бы только она смогла продержаться до тех пор, пока он не оставит ее одну!
— Конечно, ты права. — Он говорил внятно, незнакомым ей голосом. — Поскольку мы хотим друг от друга только физического высвобождения, нам лучше забыть о прошлой ночи.
Она оказалась права. Как глупо с ее стороны цепляться за последнюю, упорную надежду, что Костас станет возражать! Что он поклянется, что между ними — не просто вожделение, а нечто большее. Что он чувствует к ней нежность, даже любовь...
