— Я просто имел в виду…
— Но я могу. — Вот. Она произнесла это, вызов брошен на землю между ними.
— Что это должно означать? — спросил он. — Куда ты пойдешь? Ты никого не знаешь. Я хочу сказать…
— Я знаю, что ты хочешь сказать, Джек. Теперь нет никакого смысла прибегать к дипломатии, разве не так? Весь этот брак был выстроен вокруг твоей жизни, твоего родного города, твоей работы.
— Эта работа давала тебе возможность целыми днями сидеть дома и рисовать картинки.
— Ну, черт побери, я полагаю, что должна быть за это благодарна. Может быть, это был способ смириться с тем фактом, что тебя нет дома.
— Я не знал, что ты чувствуешь себя обиженной из-за того, что меня занимает моя работа.
— Ты вообще не знал, что я чувствую по поводу массы вещей. Например, по поводу твоей неверности. Если бы ты знал, что я чувствую на этот счет, ты, вероятно, бросил бы меня, прежде чем трахать кого-то еще.
Его мобильник зазвонил снова.
— Мне пора на работу, — бросил он и отправился одеваться.
Он показался из гардеробной несколькими минутами спустя и выглядел опрятным и начищенным, словно орел-скаут.
— Послушай, Сара, — сказал он. — Нам нужно справиться с этим. Смотри на вещи проще. Сегодня вечером мы еще поговорим об этом.
Она стояла у окна и смотрела, как его большой сияющий автомобиль исчезает на залитой дождем дороге. После того как он уехал, она осталась стоять там, глядя на серый день. Ее ум лениво работал, угнетенный разочарованием и медленно растущей яростью. Она перебирала в уме вещи, которые сказал ей Джек, и кое в чем признала его правоту: они так сосредоточились на желании иметь ребенка, что не заметили, как перестали хотеть друг друга.
Это было увечье, слишком часто используемое извинение неверности. А Джек был взрослым человеком. Это не извиняло того, что он сделал, и не придавало юридической силы его требованию развода.
Она глубоко вздохнула. Итак, что она должна делать: слоняться по дому весь день и ждать, когда он приедет домой и обуздает ее? Отличный план.
Пустая прерия, пересеченная прямыми дорогами, расстилалась, как громадная пустыня, перед бампером GTO. Это замечательно, думала Сара, как быстро городской пейзаж Чикаго уступил место широкому серо-белому раздолью унылой земли.
Под вечер ее мобильник проиграл мелодию. Это звонил Джек. Она ответила не поздоровавшись.
— Я уезжаю, — проинформировала она его.
— Не будь такой тупицей. Мы договорились поговорить об этом. — Голос Джека был хриплым от ярости и разочарования.
