— Бутылку я затырил, когда мы уксус толстому жлобу возили, а колбасу уже из ящика у клиента в машине выломал.
Он задержался, вспомнил я, во внутренностях грузовика, спиной к стоявшему на эстакаде завмагазином, поправлял неудачно ставшие друг на друга ящики. За эту минуту или полторы он, оказывается, успел отпороть доску на ящике и изъять колбасу. Чем он отпорол доску?
Он понял ход моих мыслей и, вынув из кармана нож, раскрыл его одним крылатым движением. «Так-то, Сова, — сказал он. — Идем сядем где-нибудь, отметим первый рабочий день». Мы прошли вдоль трамвайной линии и уселись в дикой траве у забора неизвестного завода. Расположенные на той же линии, что и наша продбаза, заборы многочисленных заводов тянулись на многие километры. Параллельно им по другую сторону трамвайной линии тянулись жилые кварталы. Простая планировка социалистического общества. Здесь вы работаете, товарищи, а здесь живете. Чтоб не заблудились, трамвайная линия будет служить вам границей…
Белое «столовое» вино было теплым и слабым, колбаса — жирной, но было хорошо.
— Все, что спиздишь или найдешь, всегда приносит больше удовольствия, чем купленное на заработанные деньги, правда, Сова? — сказал он задумчиво. И сбил щелчком пчелу с ядовито-красного цветка. — Почему так?
Я пожал плечами.
— Может быть, есть какая-нибудь работа, которая и деньги приносит, и удовольствие дает? — предположил неуверенно.
— Вором быть — тоже работа, — сказал он. — Есть большие тонкачи по части сейфов, например. Они с сейфом как доктор с больным работают, знаешь, приложив ухо к груди… Только у меня никогда не было слесарных способностей. Вот Баня, тонкач… — Вспомнив о подельнике, он улыбнулся. — Баня, если нужно, пулемет выточит по деталям. — При упоминании о пулемете мы оба вздохнули.
Не знаю, что было у него в голове в ту эпоху, у меня в голове была каша, состоящая из моделей «настоящих мужчин», набранных откуда только возможно, и множества оружия. Вместе с бандитом по кличке Седой — он только что вышел после гигантского срока — и его молодежной версией Юркой Бембелем там были Жюльен Сорель (!), три мушкетера, бородатые кубинцы во главе с Фиделем Кастро…
На третий день нам удалось украсть мешок с сахаром. Восемьдесят кило сахара. Сахарный склад находился не на территории продбазы, но в том дворе, где помещался отдел кадров треста. (Мы забежали сказать «здравствуйте» Марк Захаровичу.) Воспользовавшись моментом, когда клиент подписывал на капоте автомобиля квитанцию, мы перебросили только что погруженный последний мешок через забор, и он приземлился в кустах соседнего двора, где дед Тимофей его уже поджидал. Хромой экспедитор, выехавший с нами «на сахар», вежливо отвернулся. Украденное у клиентов его не касалось. Мы тотчас же продали мешок в Салтовский магазин за полцены. Нам даже не пришлось тащить его дальше ворот соседнего с трестом двора. Салтовский грузовик, выехав из ворот треста, затормозил, и их грузчики, соскочив, подобрали мешок.
