– К витрине кафе прилепили бумажку, – сказал бармен и кивком головы показал на пиво: – Хотите еще?
– Нет, спасибо. Какую бумажку?
– Расскажи ему, Руби.
– Все ясно как день. Та карточка гласила, что кому-то в Рокки Ти требуется жена. И если не тебе, – сказала Руби, отбивая ногой такт звучавшей музыки, – стало быть, Джо. Вас ведь там всего двое, не так ли?
– Только не Джо, – заявил Хэнк. – Он не собирается остепеняться.
– А надо бы, – возразила Руби. – Бог все знает, детишкам ведь нужна мать.
«Как же она хороша, – уже не в первый раз отметил Хэнк, – как красивы эти светлые, с проседью, завитки волос над чертовски привлекательной парой синих глаз!»
– Дружище Джо – славный малый, трудится не покладая рук, вот и все, что я могу сказать.
Хэнк отвел взгляд от мерцающих глаз Руби, чтобы посмотреть на ансамбль, группу местных парней, которые умели играть хонки-тонк, как никто другой в их округе, и больше не думал о какой-то там карточке. Кто-то ошибся, вот и все. Позже они с Джо встретятся и посмеются над этим.
– Хочешь потанцевать, Хэнк? – спросила Руби.
– Кто, я? – Он покачал головой. – Нет. В моем возрасте – не дай Бог, еще инфаркт приключится.
– Да ты не такой уж старый, – возразила она. – К тому же я умею оказывать первую помощь.
«Вряд ли она заигрывает со мной, – подумал Хэнк. – Женщина с такой бодростью духа, да еще по крайней мере лет на десять моложе, не станет кокетничать с разорившимся фермером».
– В другой раз, – произнес он, допивая оставшееся пиво. – Я, пожалуй, пойду.
– Ладно, – кивнула Руби. – В другой так в другой.
Хэнк мог бы поклясться, что она разочарована, как это ни странно. Руби могла бы завлечь любого мужчину в городе, но, хотя она и любила посидеть в баре субботним вечером, все знали, что под закрытие с первым попавшимся не пойдет. Она держала салон красоты. Ходили слухи, что Руби побывала замужем больше чем однажды. Теперь она жила одна, так же как и Хэнк.
– Нужно идти, – сказал он, вставая и вынимая бумажник. – Говорят, на улице снег валит?
– С Рождеством тебя, Хэнк! – Руби подняла бокал.
– Да, тебя тоже, Руби. – Вдруг смутившись, Хэнк бросил на стойку десятку. – За себя и за даму, – сказал он бармену и быстрым шагом направился к выходу, прежде чем Руби успела поблагодарить его.
Пятнадцать минут спустя, вставив в магнитофон кассету с Пэтси Клайн, он запел вместе с ней. Лора беспрестанно твердила, что у Хэнка хороший голос, и уговаривала его вступить в церковный хор.
