Его обступила тишина. Жители покинули этот дом, как только Завоеватели начали обстреливать форт и несколько ядер разворотило два дома по соседству. По периметру двора росли липы. Между деревьев на веревке все еще висело оставленное белье. Оно успело запачкаться. Желтые и бурые листья лежали на земле и ступеньках крыльца.
Вальхейм опустил раненого на землю и тяжело рухнул рядом. Пронзительно звенело в ушах от хрустальной тишины. Тишины, которая всегда сопутствует осени, что бы ни творилось в беспокойном мире людей. Вальхейм закрыл лицо руками.
Солдатик застонал, сильно вздрогнул и пошарил вокруг себя, как будто искал что-то в опавших листьях. Вальхейм отнял ладони от лица и бросил на него недовольный взгляд. Идти сейчас по городу опасно — в районе Морских улиц полно Завоевателей. Нужно дожидаться ночи и пробираться к дому, в центр Ахена. Анна-Стина разберется.
Подумав о сестре, Вальхейм поморщился, как от боли: она, конечно, слышала взрыв и уж наверное догадалась, что он означает. Ладно, потерпит до ночи. А к ночи он вернется. Если только кто-нибудь из Завоевателей не услышит стоны и не явится сюда поглядеть, кто же это тут прячется…
Поймав на себе сердитый взгляд Вальхейма, парнишка изо всех сил сжал кулаки. Вальхейм оторвал рукав от своей рубашки и завязал пареньку рот. Поясом связал ему руки, поглядел в мутные светлые глаза и сказал:
— Ночью уйдем отсюда. Терпи и молчи.
Глаза раненого закрылись. Вальхейм забросал солдатика листьями, сел рядом, положил на колени свой армейский карабин и стал ждать темноты.
Вальхейм знал, что до дома, пока светло, ему не добраться. Даже если он оставит здесь раненого и уйдет один, шансов почти нет: он покрыт пылью и копотью, рваная одежда запачкана кровью, своей и чужой.
В переулке послышались шаги. Вальхейм замер. Шаги приближались. Вальхейм осторожно лег на листья и приник к карабину.
Во дворе показалась высокая фигура. Вальхейм тщательно прицелился и только сейчас заметил, что наступили сумерки. Он надавил на спусковой крючок. Послышался бесполезный щелчок. Вальхейм так никогда и не узнал, почему старый верный карабин подвел его.
Завоеватель, рослый детина с висячими усами пшеничного цвета, усмехнулся, как будто увидел нечто забавное, и произнес на своем языке какую-то короткую фразу. Нехотя Вальхейм встал, опустив карабин дулом вниз. Завоеватель выхватил у него оружие и жестом приказал отойти к стене.
— Погоди ты, — сказал Вальхейм, отталкивая его. Он раскидал листья и показал Завоевателю своего раненого солдата. Капитан не хотел, чтобы парнишка оставался здесь один, беспомощный, истекающий кровью. Пусть лучше убьют сейчас.
