— Рано ты приготовилась уходить, Элен. Придёт день, и я уведу тебя в мой дом, но он наступит ещё не скоро.
— Зачем тогда ты призвал меня?
"Неужели от скуки?"
Если Печальный бог прочёл мои мысли — а он их прочёл — то не рассердился.
— Хотел кое-что сказать: помни, тёплые дни скоротечны, но за зимой всегда приходит весна.
— Что это значит?!
Мир рассыпался на сотни тысяч сверкающих осколков, падающих в пропасть. Потеряв опору, вслед за ними полетела и я.
…Хелена…
…Хелена…
…Хелена, очнись!
Я с трудом разлепила веки. Рана болела, перед глазами всё плыло, а надо мной склонялся смертельно бледный Миарк.
— Что… случилось? — язык еле шевелился. — Как ты… меня вернул?
— Перед тем, как потерять сознание, ты успела что-то сделать, и оно сработало, хоть и не сразу. Я только приложил к ране лёд.
"Мне удалось наложить чары? Как интересно. Они вышли сильными, раз кровотечение остановилось… слишком сильными для моего уровня".
Ортано Косом странное место. Но может ли он менять магию?
Что, если разговор с Печальным богом просто привиделся мне, будучи побочным эффектом изменённого волшебства?
"Что за низкие мысли? Я говорила с ним, а он — со мной. Хелена, в тебе и правда не осталось ничего святого".
— Что с… Лионелем? Как… он?
— Рыцарь продолжает поединок, принцесса. Он держится молодцом, — заверил меня Миарк. — Не многие могут бороться на равных с сыном Белой, но сир Лионель пока отражает все его удары… почти все, — поправился приятель, виновато отводя взгляд.
— Это хорошо. Очень хорошо.
У меня будто гора с плеч свалилась.
С небольшой помощью Миарка мне удалось встать. Эйанец оторвал от подола моего платья широкую полосу ткани для перевязки, так что со стороны я представляла собой жалкое зрелище — едва держащееся на ногах окровавленное бледное создание. Правда, никому и дела не было до моего внешнего вида: Королева наблюдала за поединком, Миарк явно, как бы я вновь не потеряла сознание, Лионель…
"Я и раньше мало занимала его мысли, а во время сражения он про меня и вовсе забыл. Но это… правильно".
Жаль, но ещё один удар я не смогу принять на себя, как бы мне этого и не хотелось. Всё имеет предел, даже запас жизненных сил волшебника. Теперь паладину — и вместе с ним мне и Миарку — придётся полагаться только на собственные силы.
— Печально, что я была невнимательна… на занятиях, — превозмогая боль, пошутила я. — Правду говорили мои учителя: от невежды мало проку.
— Да что ты говоришь! Никто бы не сделал большего на твоём месте.
