— Я… лежу в гробнице Лерьэнов.
"Родственница. Сегодня что, день воссоединения семьи с блудной дочерью? То один, то другая… Как же я устала".
Я внимательно осмотрела Лерьэн. Хоть внешность у Дерзких обманчива (Далиан выглядел почти невинно, а оказался близнецом демона), стоило лишний раз проявить осторожность.
Как и я догадалась по голосу, она была очень молодой. Если судить по подвенечному платью, покинула сей бренный мир накануне свадьбы. Лицо Лерьэн было приятное, но писаной красавицей её бы никто не назвал. Однако в те времена женились главным образом не по любви, а по расчёту: малочисленные исключения лишь подтверждали правило. Здоровье женщины и родовитость при заключении брака играло большую роль, нежели шелковистость волос или цвет глаз.
Фи.
Впрочем, барышня так и не дожила до свадьбы. Должно быть, глава семьи попал в очень глупое положение.
"Она весёлой невестой была. Но смерть пришла. Она умерла".
— Какую любезность я могу оказать роду Лерьэн?
Я лукавила. Мне вовсе не хотелось второй раз за день связываться с Дерзкими. Однако мёртвым не принято грубить, если они ведут себя достойно. Таковы правила.
Девушка вела себя очень достойно.
— Моё… — она на мгновения замялась, — моё тело потревожили. Я уже не столь привязана к нему как прежде, но прошу, убедите их прекратить чёрное дело.
А, студиозусы-проказники. Обошли охранные заклинания и давай развлекаться с древними костями.
"Да простят боги бедных нечестивцев. Они сами не ведают, что творят".
Надеюсь, вульгарная некромантия не до конца одурманила их неокрепшие умы — в Университете готовят специалистов совсем иного профиля. По себе знаю, как трудно переходить с одного жизненного пути на другой.
У меня не было так называемой "праведной" ненависти к шалунам. Только презрение. Последнее дело из любопытства беспокоить мертвецов.
По законам нашего королевства за возню в дворянской гробнице озорникам грозит вылет со свистом из Университета. Лучше мне найти и выставить их из склепа прежде, чем они привлекут ненужное внимание. И врагу не пожелаешь так глупо поломать себе жизнь.
"Впрочем, юные глупцы могут и не заслуживать моего великодушия".
В некоторых местах ощущаешь святость, в других — нечестивость, но войдя в усыпальницу Лерьэнов, я не испытала ни того, ни другого.
"Я прошла мимо статуи Лионеля и даже не остановилась. Похвально".
Если и дальше смогу быть настолько хладнокровной, проживу долгую унылую жизнь. Как и собиралась.
Дерзкие не стали переносить прах предков в новый родовой склеп. Думаю, им претит напоминание о неуспешности семьи в давние времена.
