Жиюнна ставит своё клеймо только на собственности. Странно видеть его на душе предателя.
"Чем он Ей приглянулся?" — с досадой подумала я.
Мне действительно нравилось быть жрицей.
Я смерила призрака презрительно-насмешливым взглядом.
— Как хорошо, что я вовремя ушла от Жиюнны. Скажи, каково быть семисотлетним пугалом для пауков и крыс?
— Не глумись над тем, чего не понимаешь, — прошипел призрак. С обретением видимого тела он перешёл на нормальную, слышимую речь. И хорошо — не люблю общаться безмолвно с личностями сомнительной репутации и свежести.
Я отметила тускло светящиеся зелёным клочья словно бы паутины на одежде и волосах призрака.
"Остатки заклятий доранлисского некроманта. Плохо дело. Надо скорее разговорить духа и вызнать его слабые места".
— Не понимаю, говоришь? — усмехнулась я. — Может и так. Бывало, родственники доводили меня до белого каления, но никогда я не желала им смерти.
— Я плачу за их кровь вот уже семь веков, дерзкая девчонка.
Раскаяние и алая роза… Интересное сочетание.
Известная мне с детства история о предателе заиграла новыми красками. Ворота замка Лерьэнов были открыты изнутри, в последовавшей резне погибло больше половины семьи. Мог ли хладнокровно обрёкший родичей на страшную смерть человек осознать вину и принять на себя наказание?
Маловероятно.
"Здесь что-то другое".
— Жиюнна не метит что попало и кого попало. Чем ты Её привлёк? — задумчиво спросила я, а затем нарочито небрежно добавила: — Может, происхождением? Ей особенно любы бастарды.
Дух кинул на меня взгляд, преисполненный такой злости и свирепости, что я сразу поняла: угадала.
"Очко в мою пользу".
У незаконных детей дворян часто бывают причины ненавидеть родню. У большинства из них благородная кровь только со стороны "меча", и когда отцы признают их — а Жиюнна следит за этим — и забирают от матерей, им сложно прижиться в новой семье. Насмешки, косые взгляды, постоянные придирки мачехи — вот только малая часть бед "детей страсти".
Ныне из всех знатных семей (если говорить о Вейларнии) к незаконным отпрыскам лояльны лишь Лерьэны, но их относиться ко всем своим детям одинаково научило несчастье.
Призраку на вид было лет семнадцать — то есть семьсот семнадцать. Очень сложный возраст: легко сорваться на безумный поступок.
Итак, он бастард.
— Почему ты позвал меня? Хотя нет, лучше ответь, как мне тебя называть? Постоянно использовать, даже мысленно, слова вроде "дух", "призрак" или "заблудец" попросту… некультурно.
