— О чём речь! — с обычным энтузиазмом согласилась Линь. — Семья — святое.
— Спасибо. Уж и не знаю, что бы я без тебя делала…
— Книжки бы целый день читала, — проворчала соседка, вытаскивая из-под кровати пару пухлых томиков.
— Но-но! Какая ты сегодня строгая, — я не могла сдержать улыбки. Линь на удивление серьёзно отнеслась к подготовке к отъезду. Как будто из-за неаккуратно застеленной кровати могли исключить из Университета!
В записке, оставленной магистром Ленроем на доске объявлений, было сказано:
"В восьмой час после полуночи первого дня третьего месяца осени собраться с вещами у башни Порталов".
Бе-е-е. Вытащить несчастных студиозусов из тёплой постели на холод с утра пораньше — как это характерно для магистра маглогики. Хоть ранние часы и полагают лучшими для занятий, поскольку разум якобы в это время наиболее остёр, я не разделяла подобных убеждений. Утром нужно спать. Впрочем, люди устроены по-разному: я — сова, Элинь — жаворонок, Ленрой… неясно кто. Может, горний дух? Только так можно объяснить его сверхъестественное эго.
"Возьмите с собой учебники, тетради и любую ерунду, если думаете, будто она вам поможет".
"Романы. Пять, нет, десять штук. Они спасут меня от впадания в уныние".
Раз Линь согласилась позаботиться о моей почте, я занялась подбором одежды для Оэрры. Её у меня было немного, и это скорее огорчало, чем радовало. На занятиях все студиозусы-девушки обязаны носить форменные платья. Это позволяет мне выглядеть прилично, а временами, когда не ленюсь потратить час-другой на макияж — даже респектабельно.
В Вейларнии стоит холодная осень, в Оэрре же — ласковая весна. Нужно подобрать соответствующий гардероб.
Вот сиреневое платье. Я посадила на нём три пятна на праздновании дня рождения Эльвина, но сумела их вывести. Теперь они почти не заметны, хотя… эх, кого я обманываю? Платье безнадёжно испорчено. Жаль.
Золотистый шарфик, жемчужно-серые бриджи, короткая бархатная курточка… Все эти вещи дорогие, но порядком изношены, однако других у меня нет, и вряд ли в ближайшем будущем появятся. Все мои деньги уходят на книги и милые безделушки. Линь часто укоряет меня за жизнь не средствам. Она совершенно права, но это семейная черта.
Подготовка вещей подействовала на меня удручающе-усыпляюще. Едва закончив, я добрела до кровати и впала в блаженное забытье.
Темно.
Холодно.
Я не помнила, сколько уже блуждала во мраке. Может, несколько мгновений. А может — вечность. Я чувствовала себя слабой и жалкой. Мысли едва пробивались сквозь туман, укрывший мой разум.
