Галопом по мирам | страница 2



Кровь легко размазывалась по каменному полу, образуя четкие линии пентаграммы. Пальцы то и дело ныряли в баночку, заполненную темно-красной жидкостью. Главное условие — пентаграмма должна быть нарисована собственной кровью.

Сколько же сил, времени и денег он потратил на то, чтобы достать этот несчастный клочок бумаги. Сколько ночей не спал, вскакивал, в ужасе думая, что все раскрылось, и за ним сейчас придут. Несанкционированное использование заклинаний подобного рода каралось сразу и беспощадно. Просто чудо, что его не сумели вычислить. Тогда не спасли бы никакие деньги. Только бы все прошло удачно, и его не подвели. Капля пота, упавшая со лба, едва не загасила одну из десяти толстых свечей, заставив на мгновение похолодеть. Если ритуал сорвется, то надо будет начинать все заново. Через год. А он больше не мог ждать.

С каждой новой линией пентаграммы сердце начиналось биться быстрее. Если все получится, то он станет обладателем самого бесценного сокровища, самой прекрасной женщины, к ногам которой он бросит свою страсть и свое богатство.

Слова падали на пол тяжелыми кусками льда, наполняя жизнью темно-красные лини. Заставляя их загораться багровым свечением. Нечто рвалось сюда, спеша сквозь пространства и миры. Он уже весь дрожал в предвкушении…

И она пришла: завораживающая и прекрасная. Человеческим женщинам не дано было достичь такого совершенства. Колени сами собой подогнулись, заставляя упасть на пол.

— Моя королева…

Черные глаза без зрачков пренебрежительно глянули из-под рыжей челки.

— Смертный? Ты осмелился позвать меня?

От хрипловатого голоса внутри все перевернулось и застонало в предвкушении.

— Я давно мечтал о тебе. Такой совершенной и страстной! Моя королева, я готов бросить к твоим ногам все! Даже собственное сердце!

Она небрежно переступила черту, и линии пентаграммы бессильно потухли.

— Сердце говоришь? — голос стал задумчивым.

У темно-бордового облицовочного камня есть еще одно свойство — великолепная звукоизоляция. Поэтому никто из слуг, спавших на первом этаже, не услышали, что же произошло в комнате наверху.

* * *

Разноцветная горсть таблеток стала уже привычкой. Начальник городской стражи Виль Асантио даже не поморщился, почувствовав пронзительно-горький вкус на языке. Потом убрал таблетницу в нагрудный карман и вышел из тени дерева.

Солнце еще только поднялось над крышами Виалоры, а возле особняка Араноха — богатейшего дельца государства — клубилась толпа. В утренних лучах дом из бордово-красного камня казался залитым уже начавшей засыхать кровью. И зрительно выбивался из общей картины этого богатого района, выдержанного в нежных и светлых тонах. Виль разглядывал обрывок страницы, найденной в комнате, рядом с телом Араноха. Бурые иероглифы ни о чем ему не говорили, как и полустертая пентаграмма на каменных плитах пола. Из-за сбоя карты, стража прибыла слишком поздно, когда тварь, явившаяся из другого мира, уже исчезла, оставив после себя трупы хозяина особняка и семерых его слуг. Все они оказались почти обескровленными. Существо явно проходило по классу ГЗ — гемаглобинозависимые, так называли эксперты вампиров.