— Присядьте, — предложил капитан Лея, притворившись, что не знаком с Уной. — Пожалуйста, вот конфеты, угощайтесь.
Гости из вежливости отказались.
— До нас дошли сведения, что в семнадцатом доме, который предназначался на снос, во время немецкой оккупации жил военный преступник, — начала Уна.
— Действительно ли военный преступник, точно не скажу, но гитлеровец жил, — подтвердила мамаша Эллинь.
— Вы знаете, как его звали?
— Знаю, Ганс Хаммель, с двумя «м». Что по-нашему означает Ансис Баран. — Дворничиха засмеялась.
— Расскажите о нем, пожалуйста, подробнее.
— Люди говорили, что его отцу здесь же неподалеку принадлежала мясная лавка.
— Рядом с домом Голдбаума, — вступил в разговор капитан Лея. — Моя жена там обычно делала покупки. В конце 1939 года все семейство Хам мелей вместе с другими местными немцами отправились в фатерланд, как пелось в той песенке:
«В Двине стоит «Штайбен»,
Нам завтра в поход
Не можем здесь бляйбен,
Коль фюрер зовет».
— Запиши, Атис, надо выяснить, что это за песенка.
— В те времена ее распевала вся Рига. Постой, как там было? Нет, дальше не помню, хоть убей. А длинные вирши были.
— Скажите, пожалуйста, а Ганс снова появился в Риге?
— Говорят, его сбросили с воздуха на этом, как его…
— С парашютом, — подсказал Атис.
— Вот, вот. В порту еще стреляли, когда он прибежал с автоматом в руках. В дом, где жили его родители, угодил снаряд. Тогда Ганс выгнал из дома, что стоял неподалеку, старую еврейскую пару, и поселился в нем. Грязный человек был. Когда он узнал, что мой муж ушел с Красной Армией, стал звать меня коммунисткой, заставил стирать на него и убирать квартиру даром, а то, говорит, передам в гестапо. Ничего другого мне не оставалось — ведь трое малышей на руках, — оправдывалась мамаша Эллинь.
— А вы знали, чем занимался Ганс Хаммель?
— Да нет, откуда ж нам знать, но люди утверждали, что видели его на Московском форштадте, среди охранников гетто. Однажды какую-то девушку… — Тут мамаша Эллинь разволновалась и умолкла.
— Уна, что все это значит? — строго спросил капитан Лея. — Не изображай из себя бог знает какого следователя! И не обременяй людей, не заставляй вспоминать давно забытое!
— Матушка Эллинь, миленькая! — Уна прильнула к старой женщине. — Мы пока говорить не имеем права, но в отряде ЮДМ нам поручили выяснить все о Гансе Хаммеле. И только вы можете нам помочь.
— Сколько воды уж утекло! Я и запамятовала все! — отказывалась дворничиха.
— А то, что Ганс Хаммель грабил жителей, особенно евреев из гетто, правда?
