Конечно, люди физического труда гибли еще в большем количестве, ибо преобладали численно. Но при прочих равных условиях они были все же более приспособлены к тем жутким условиям и поэтому держались несколько дольше. В условиях зимы 1941-42 года из тюрем прибывали столь истощенные люди, что многие из них выдерживали работу на лесоповале не больше двух недель — месяца.
О людях, пламенно верующих в Бога и владеющих силой молитвы, надо сказать особо. Закономерности физиологии и физики, естественно, оставались неизменными, но сфера духовности вносила свой вклад, который мог повлиять на самую безнадежную ситуацию, принести исцеление, надоумить, сконцентрировать силу… Эта громадная область ждет своих исследователей, а своим опытом я поделюсь несколько позже, в главе двенадцатой.
В конце второй десятидневной смены я попросил Жоржа перевести меня в электроцех. Что-то помешало, и мне временно поручили быть комплектовщиком на складе автотракторных запасных частей. Дела там было немного. От скуки через недельку я сделал очередную ошибку, начав с жаром изучать книгу по газогенераторным автомобилям, так как страшно соскучился по технике за год вынужденного безделья. Кончилось это так же плачевно, как и во время опиловки гаек. Через месяц такой работы над книгой я не только не поправился, но «дошел» еще больше. И мне окончательно стало ясно, что интенсивная умственная деятельность требует энергию в количествах, вполне сравнимых с теми, которые поглощает тяжелая мускульная работа. Последовал горький вывод: на пайке сорок первого года умственная деятельность должна была заменять физическую и заниматься ею становилось возможным лишь в абсолютно необходимых дозах, не производя ничего лишнего. При изнурительной работе умственная деятельность должна прекращаться, всякое проявление чувств следовало гасить и жить лишь растительной жизнью.
Это открытие, сделанное в собственной «лаборатории», навсегда отвратило меня от общих работ, а хорошая для лагеря специальность механика позволяла быстро от них избавляться, когда меня все же к ним принуждали.
Следует объяснить, кого в лагере называли «работягой», «доходягой», «придурком».
«Работяга» — это сдельщик. Все нормы выработки были чудовищно невыполнимы. Объем выполненной работы не подлежал изменению, и тот, кто составлял, описывал наряды, с фантастической изобретательностью придумывал массу добавочных непроизведенных операций, дающих возможность считать норму даже перевыполненной. Таким образом когда сдельщина сохраняла за собой некоторый хозяйственный смысл, а не проводилась в целях явного истребления, она сводилась к оформлению действительно выполненного объёма в соответствии с существующими нормами. При этом практически не было разницы между сдельной и поденной работой. Титул «работяги» полностью распространяется и на заключенных, выполнявших инженерно-технические задания.
