Клотильда отобрала у него карту, недовольная тем, что мешает играть.
— Путь неблизкий, еще наглядишься, надоест, — сказала она.
Но Ремедий не сразу выпустил карту.
— А как она называется?
— «Смерть», конечно. Видел когда-нибудь Пляску Смерти?
Ремедий кивнул.
— Я видел смерть, — сказал он простодушно.
Клотильда хмыкнула.
— Кто ж ее не видел, дружок.
— А какая карта бьет «Смерть»?
Актерка выбрала из колоды другую — обнаженная женская фигура, окруженная венком.
— «Вечная жизнь», конечно.
Ремедий повертел перед глазами «Вечную жизнь». Девица на карте была очень хороша собой. Похожа на Рехильду Миллер. От мысли о Рехильде Ремедий перешел к другой:
— Странная у тебя колода. Этими картами только играют?
— Не только, — сердито сказала Клотильда. — Иногда гадают. Но очень редко.
Ремедий смотрел на нее, шевелил губами — думал.
Клотильда склонила голову набок.
— Ты из профессионального интереса спрашиваешь?
— Что? — Ремедий смешно заморгал светлыми ресницами.
— Ну, говорили, будто вы с Иеронимусом сожгли за ведьмовство целую толпу женщин, — пояснила Клотильда. Пристально посмотрела на него. — Это правда, монашек?
— Да, — сказал Ремедий. — А почему ты испугалась?
— Я вовсе не испугалась, — сердито заявила Клотильда. — Гадание на картах — колдовство и ересь. И я этим занимаюсь. Иногда.
Ремедий сказал:
— Чтобы осудить тебя, нужно двое свидетелей.
— Да ладно тебе… — Клотильда махнула рукой, отметая все сомнения. — Я и гадаю-то очень редко. Не люблю это занятие.
— Почему?
— Потому что сбывается.
— А если выпадает «Смерть», значит, человек скоро умрет?
— Ничего подобного. Монах, а не знаешь. Смерти не существует. Знаешь, какой стих подписан к этой карте? — Она снова вытащила из колоды «Смерть» и прочитала, водя пальцем по ломаным буквам на ленте, обвивающей картинку: «Ich bin Auferstehung und Leben».
Ремедий нахмурил лоб.
— Это из Писания. А почему не по-латыни?
— Понятия не имею, — беспечно сказала Клотильда. И заторопила его: — Давай лучше играть. Смотри. У меня на руках младший грех — «Непослушание». Есть у тебя «Подчинение»?
Она сунулась в его карты.
— Нет, «Подчинения» нет. Попробуй взять мой грех другой добродетелью.
Ремедий протянул «Надежду».
— С ума сошел! — Она хлопнула его по руке. — А чем ты будешь бить «Отчаяние», скажи на милость, если выбросишь «Надежду» на какое-то «Непослушание»? У тебя же есть «Стыдливость», смотри…
Выхватила карту из его пальцев, покрыла ею «Непослушание», отложила в сторону.
