Виссе стремительно выскакивает на Сумскую, чтобы оказаться у выхода раньше ее, вглядывается в каждого, выходящего из театра. Кати среди них нет.
У входа устроена площадка для разъезда автомобилей, как в блестящие вечера на Унтер ден Линден. Общественное событие! Любезные слова, поклоны, чуть кисло-сладкие перед русскими дамами, продвинувшимися в любовницы, отдание чести, щелканье каблуков, захлопываемые дверцы автомобилей, вспыхивающие фары, заводимые моторы…
Избранное общество, надменно и самодовольно откидывающееся на спинки кресел.
Как хорошо, что идет война!
Бензина, который тратится на этот разъезд, хватило бы для атакующей танковой роты. Сколько сотен тысяч литров каждый вечер расточительно сжигаются ради удовольствия и из высокомерия на всех этапах от Нарвика до Тобрука, Парижа и Харькова! А на фронте нам дорога каждая капля бензина.
Глядя и глядя на происходящее, Виссе не заметил, что русские штатские выходят из театра через правый боковой выход.
Закутанные в жалкие пальтишки, в рваной, стоптанной обуви, они мрачной струйкой под полоской света вытекают из вестибюля в ночь.
И он снова видит Катю в стайке молодых девушек. На ней каракулевая шуба, на голове шелковый платок, на ногах французские туфли на высоких каблуках.
Стоя в пятнадцати шагах от нее, он с ожиданием глядит в ее сторону. Даже не повернув головы, она проходит мимо, возбужденно болтая с девушками.
Он спешит за ними. Как огромная разверстая пасть, черная ночь поглотила девушек. Он слышит их речи, эхом отдающиеся от стен домов, слышит их удаляющийся смех, веселый стук каблучков по вымощенным камнем тротуарам.
В отличие от других русских девушек, она чертовски элегантна, эта Катя! Откуда у нее такие вещи? Наверняка, от какого-нибудь поклонника. Только слепой мог бы пройти мимо такой роскошной женщины. Наверняка она уже является чьей-нибудь собственностью, скорее всего любовница такой шишки, что тот даже не решается открыто появиться вместе с ней.
И этот любовник наверняка уже ждет ее, она идет к нему, а маленький обер-лейтенант опять размечтался, стал строить пустые иллюзии.
Он бредет по улице наугад, примерно в том направлении, где находится его пристанище, и с тоской думает о родном доме.
И вдруг где-то впереди — снова стук каблучков и приглушенные женские голоса. Он сразу ускоряет шаг. Уже привыкший к темноте, он подкрадывается поближе, чтобы не потерять их из виду. Две девушки, взявшись под руку, как раз пересекают улицу у зоопарка.
