В Наименьшем Общем Знаменателе, или Общем З, как все называют его, я была лишь однажды. Обычная забегаловка была заполнена студентами колледжа, готовившимися к экзаменам или расслабляющимися после сдачи, мой папа брал меня туда на пиццу. Я знала, что он пытается помочь мне вписаться, но пицца с моим отцом, в то время как все остальные были сами по себе, не вырисовывала той картины, на которую я надеялась. Может быть, если бы я могла стать невидимой той ночью, мне бы повезло больше в заведении друзей.
Улыбаясь этой мысли, я ковыряла картошку фри. Джош был снова голоден, поэтому, видя, что это место постоянных тусовок было почти пустым, сделало его подходящим для короткой остановки, чтоб попрактиковаться. Это было почти час назад, и я начинала беспокоиться. Может быть, дело было вовсе не в амулете, как Барнабас сказал. Может быть, дело было действительно во мне. Когда Джош отлучился в комнату для маленьких мальчиков, я увидела дрейфующее через парковку черное крыло, и мое паникующее лицо, когда я пыталась коснуться мыслей Барнабаса, рассмешило Грейс до коликов.
Мы уже побывали в торговом центре, и на столе, рядом с нетронутой газировкой и картошкой фри, в модной сумочке, лежала новая карта памяти для фотоаппарата. Это была уже вторая тарелка Джоша и ел он с большой скоростью, макая картошку фри в острый сыр, и наблюдал за мной в поиске признаков "проявлений", как он их называл.
Послеполуденное солнце светило сквозь большие зеркальные окна, выходящие на торговый центр. В Общем З когда-то подавали только бургеры, но, прогибаясь под общественностью, сейчас у них было латте и бесплатный доступ wi-fi. В центре стояли кофейные столики и мягкие стулья, по периметру — кабинки. Несколько человек сидели, согнувшись над своими ноутбуками и ели сэндвичи, купленные по завышенной цене, и чипсы из мисок, пока лазили по Интернету.
Отдаленные звуки автоматов доносились из темной ниши с одной стороны, когда машины что-то бубнили себе. С прилегающего катка доносился грохот колес, где скейтеры испытывали свою храбрость и свои скейты на искусственных горках и перилах в "яме со змеями". Звук скейтов по фанере отдавался во мне как биение второго сердца. Грейс была за кассой, покоясь на звоночке, который, вероятно, звонил, когда кто-то в змеиной яме прыгал достаточно высоко чтобы активировать его. Одна из стен была толстой, сделанная из поцарапанного плексигласа, и туманные очертания двигались за ней с грохотом.
