— Грейс сказала, что я повредила его, — сказала я обеспокоенно, но не делая попыток вытащить амулет из-под блузки, чтобы показать ему.
Барнабас стоял за Роном, прямо и напряженно. Его глаза засеребрились, являя моему взору ангела мщения.
— Я собираюсь домой, — сказал он Рону, пряча свою боль. — Они позволят мне войти. Они должны. Я должен рассказать им о черных крыльях. Они могут вытащить их из нее.
Домой? Размышляла я. Типа как в рай? С чего бы они не пускали его? Он не просто привязан к земле, но и изгнан из рая? Просто интересно, кто здесь плохие парни?
Страх прошел сквозь меня как нож, рожденный внезапным пониманием того, что все что я считала правдой, вероятно, не было таковой.
— Барнабас, заткнись, — сказал Рон, вставая между нами, ниже ростом Барнабаса, но смертельно серьезный. — Я пошлю молву, и Накита будет в порядке. Они не позволят тебе вернуться, а у меня есть работа. Оставайся с Мэдисон. Постарайся уберечь ее от неприятностей. И держи рот на замке! — Его глаза были почти черными, выражая смесь гнева, расстройства и … неуверенности. — Ты понял меня? Я не смогу исправить все это, если ты вмешаешься. Держи свой рот… на замке.
Образ Накиты, выгнувшейся от боли — белые крылья в крике вытянуты вверх, — всплыл в моей памяти. Я ранила одного из райских ангелов. Кем был Барнабас? С кем я проводила ночи у меня на крыше?
Испуганная я смотрела, как Рон быстро вышел из здания, исчезая в солнечном свете. Я повернулась к Барнабасу и отдернулась, когда он издал звук, выражающий весь его гнев, и плюхнулся в кресло рядом со мной. Его брови были выгнуты, а на лице застыло выражение глубокой задумчивости. Он не двигался. Ни малейшего движения и даже моргания.
— Она пыталась убить меня, — сказала я. — Она пыталась убить Джоша! Она собиралась…
— Отвести тебя к Кайросу. Ты говорила, — сказал он внезапно. В нем был заметен намек на страх. Он не боялся меня, это был страх за него самого. Он не собирался молчать, как ему сказал Рон, и меня пробрала дрожь.
— Так много религий, Мэдисон, — сказал он, — но всего одно место успокоения, и она собиралась направить тебя прямиком на тот путь, который ты избежала, когда завладела амулетом Кайроса.
— Накита не из ада, — предположила я, зная, что мое лицо побелело. — Но ты — да.
Барнабас резко выпрямился.
— Я? Нет, — ответил он, заливаясь краской, как если бы он смутился. — Я не из ада. Я даже не знаю, существует ли в природе такое место, если не считать того, что мы создаём сами для себя. Но и я не из рая… больше. Я покинул небеса, потому что не согласился с судьбой серафима. Они не позволят мне вернуться. Они не позволят никому из нас — светлых жнецов, вернуться. — Сжав челюсть, он выдохнул и, приложив руки к голове, потер виски. — Я должен был сказать тебе, но это так сбивает с толку.
