Особенно добило одиозную мадам появление насупившегося Славы, тяжело переставлявшего ноги.
— Бинт есть? — без лишних церемоний спросил он.
— Ап-ап, — кивнула Мария Анатольевна.
— Неси. — Хлюпая кроссовками, он последовал за Афанасьевой в ванную, а я запер обе двери и подтолкнул Малика в комнату, усадив на диван.
Руки ему, естественно, не развязали — потерпит.
Все равно ждать ему осталось недолго — бригадир был однозначно уготован на роль жертвенного тельца.
— Ну, заходите, Мария Анатольевна, — пригласил я, когда наша сладкая парочка возвратилась в комнату, причем Слава тащил небольшой стенной шкафчик, в котором помещалась аптечка. Копаться подолгу он не любил.
— Зачем вы пришли? — очаровательно пролепетала Мария Анатольевна. И куда девалась та высокомерная дама, которую мы наблюдали — когда? — вчера?
Слава разулся и осторожно стащил штаны. Афанасьева брезгливо поморщилась. Кровь на голом теле — зрелище не для слабонервных, вдобавок кожа была здорово иссечена осколками. Тут требовалось хирургическое вмешательство, но он еще легко отделался — зацепило только икры и бедра, а могло ведь и в голову, как азеровскому водиле: с виду целый, хороший, только мертвый — на виске небольшая дырочка. Осколки у РГО всетаки были массивными и костя черепа пробивали запросто.
Я со стуком опустил кейс на итальянский столик работы XVIII века, откинул крышку и продемонстрировал содержимое. Мария Анатольевна вздрогнула и отвела взгляд от Славиных конечностей. Увиденное в кейсе впечатлило ее, а от вида лежащего поверх денег «тэтэшника» вообще едва не стошнило.
— Я приехал с вами рассчитаться, — ледяным голосом произнес я.
У Афанасьевой даже рот приоткрылся. Малик неподвижно сидел, с полным безразличием наблюдар за нами, но, когда я протянул руку к пистолету, ощутимо заскучал.
— Когда вы явились ко мне произвести расчет, — мои пальцы легли на ствол «Токарева», — то, уходя в запальчивости, изволили позабыть дневники своего мужа. Но я уважаю память покойного. — Я отодвинул пистолет и аккуратно выложил на полированную крышку стола рабочую тетрадь и полевой дневник узбекской экспедиции. — Возьмите, они по праву ваши. — Сверху я дополнил все это пачкой баксов. Получилась прехорошенькая пирамидка. — И это тоже. Остальное — наше с компаньоном. Мы их заработали честно, своим трудом. Потом и… кровью. Вы со мной согласны?
— Согласна, — утвердительно кивнула Мария Анатольевна. — Конечно, согласна.
Еще бы ты была несогласна!
