Гости сперва ощутили явное преимущество, затем положение уравновесил появившийся из комнаты Слава, большой и непроницаемый, как скала.
Хе-хе, я тоже не лыком шит! Господа несколько поскучнели, поняв, что рожки да ножки от меня так просто оставить вряд ли удастся. Установился некоторый паритет, мы прошли в комнату, и я смог без опаски разглядеть, кого избрала Афанасьева в спутники. Выбрала она хачиков.
Одному было лет около сорока, он носил изящный деловой костюм и выглядел посолиднев двух других — типичных гоблинов с замашками парвеню, проще говоря, «шестерок» с дешевыми понтами, одетых в безвкусные кричащие одежды. Несколько секунд мы оценивали друг друга, затем я вынужден был переключиться на Марию Анатольевну.
— Вы уже вернулись, Илья? — спросила она, недружелюбно изучая меня с головы до ног.
— Да, — сказал я, потому что больше сказать было нечего.
— А где же мой муж?
Я опустил глаза. Как всегда: если уж неприятности происходят, то почему-то в самые худших своих вариантах. Что я ей мог ответить?
— Он… остался там, — неопределенно произнес я.
— То есть как остался? — спросила Афанасьева.
Бандиты за моей спиной угрюмо ждали.
— Он… э… погиб, его убили.
Мария Анатольевна побледнела, но быстро справилась с собой.
— Убили. Кто его убил?
— Наши охранники, — развел руками я. — Так получилось.
— И вы мне не сообщили?
Я проглотил слюну.
— Понимаете, я не успел приехать, как начались неприятности. Это связано со смертью Василия Петровича.
— Вы были столько времени в городе, — завелась Афанасьева, — и не могли позвонить. — Взгляд ее упал на письменный стол, она быстро подошла и раскрыла лежащий там полевой дневник. У меня затряслись коленки. Вот он, закон Мэрфи: если неприятность может случиться, она обязательно случается. Откуда это у вас?
— Я привез с собой, — сказал я. — Нас ограбили…
— Вы приехали, — Афанасьева повернулась ко мне, в глазах ее горело холодное пламя, — и сразу обзавелись иномаркой. Скотина! Вы скрываетесь от меня, не подходите к телефону, я должна вас искать. Я требую объяснений!
Это был капитальный прокол. Зная, с какой быстротой распространяются слухи, было наивно полагать, что Мария Анатольевна не узнает о гибели мужа и, узнав, не примет меры по выяснению всех подробностей. А подробности были таковы, что я все равно оказывался крайним. Не только не сумел уберечь Петровича, но еще и присвоил находки, обокрав бедную вдову. Негодяй! Вдова разошлась нe на шутку, а я покорно слушал, молча переживая сей афронт. Говорила в основном она. Я лишь поведал правду об убийстве Афанасьева и дал путаные объяснения по поводу продажи драгоценностей, которые, и это она тоже знала, предлагал Гоше Маркову за двести тысяч. «Охрана» сердито сопела, изредка перебрасываясь словечками на родном азербайджанском диалекте. Малышня, похоже, лезла в бой, а бригадир их осаживал, и было видно, что «дай волю — гарачий кров взыграт», полетели б от вонючего барыги, то есть меня, клочки по закоулочкам. Отдал бы в момент все, да еще сверху заплатил, но Слава, квадратная ряха которого постепенно принимала свекольный цвет, был мощным сдерживающим фактором, и горцы сдерживались.
