Мы выскочили из укрытия и увидели, что двери в квартиру нет. Странно было видеть цветные обои в прихожей. Они казались частью декорации.
В дыму появилась фигура, и Славик выстрелил дважды. Хашишина бросило на пол. Короткая очередь ушла в потолок, пули рикошетом защелкали по бетону. Я разжал усики чеки, выдернул проволоку и бросил гранату в комнату, едва успев отскочить назад. Гранаты и впрямь были какие-то новые — взведенный запал взрывался от удара.
Следом за мной Слава перегнулся в дверной проем и метнул эргеошку, а когда стены взметнулись под градом осколков облачком известковой пыли, он ринулся в квартиру, пуляя как ошалелый куда-то в сторону кухни. Оглохнув от взрывов, я влетел за ним, чуть не споткнувшись о лежащее в коридоре тело. Слава вдруг пихнул меня в сторону, сбив с ног, и метнул РГО на кухню. Я успел заметить разбитое пулями трюмо и, уже лежа, подумал, что если в нас м стреляли, то я этого не слыщал.
Слава что-то проорал, широко разевая рот.
— Что?! — крикнул я в ответ, но Слава молча ткнул пальцем в комнату, предлагая отправиться туда. Сам он нагнулся, вытащил из пальцев мертвого хашишина «узи», а мне сунул в руку ТТ.
В комнате, где я находился, трупов не было.
Обои и нехитрая мебель были покоцаны осколками, последняя кое-где развалилась. В разбитое окно сквозняк выдувал кисловатую гарь тринитротолуола.
Искать!
Я начал вытаскивать ящики из комода, и мелкие безделушки градом сыпались на пол. Где же, где?
В шкафу тоже ничего не нашлось. Время! Кинув взгляд на часы, отметил, что прошло три минуты.
Где же цапки? Оглохнув и одурев, я чуть не плакал.
Может быть, в соседней комнате, если они вообще тут есть. В отчаянии я огляделся и подошел к дивану. Вздернув вверх сиденье, увидел внутри подушку и одеяло. Ну а что еще можно хранить в диване? Ну-ка, что?
Под подушкой в широком плоском ларце лежали искомые раритеты. Я на секунду замер, слушая звон крови в ушах. Браслет и кинжал, исмаилистские святыни, символы могущества и крови: двести тысяч долларов. Я захлопнул ларец и сунул его под мышку. Взгляд на часы — четыре минуты.
— Нашел, нашел! — что было силы заорал я, выскакивая в прихожую. И мы дернули из квартиры.
На лестнице было пустынно. Народ, запуганный бандитами до состояния кроликов, старался не показываться из своих норок, чтобы не встрять ненароком в чужие разборки. «Главное — не высовываться», как учил Премудрый Пескарь у Салтыкова-Щедрина. Для обывателя это стало теперь главным девизом.
