Под потолком сиял огромный дискотечный шар, не слишком вяжущийся с бьющей из колонок музыкой в стиле кантри, но выбирать не приходилось. Костюмы также оригинальностью не блистали: сплошь скакали ковбои с оторванными головами из пенопласта и сногсшибательные ведьмы на шпильках дюймов в пять, не меньше. Все пили бесплатные пунши, в которые, наверное, кому-то все-таки удалось подмешать текилу, ибо в воздух стоял запах алкоголя и приторных дешевых духов с цветочным ароматом. Вот я заметила пританцовывающих в углу двух братьев-атлетов, попивающих, по-видимому, уже не первый пунш и смеющихся над уже не актуальными шутками. В целом это была самая обычная вечеринка на Хэллоуин, если не брать в расчет, что исход ее мог стать для меня фатальным.
Под стройное подрагивание гитары из колонок доносился успокаивающий голос Алана Джексона. Когда-то его называли Королем кантри, и его балладу "Помни, когда" крутили круглые сутки на всех местных радиостанциях. Будучи еще совсем маленькой девочкой и приезжая к дяде Рею каждое Рождество, я помнила это помешательство на песнях музыканта с густыми усами, больше похожими на пучок сена.
Пока я в нерешительности стояла посередине зала, охваченная воспоминаниями, Тед осторожно взял меня за руку. Этот жест я могла бы счесть даже проявлением нежности, если бы ни события, которые произошли сразу следом за этим.
Сначала я почувствовала, как под ногами слабо начал вибрировать пол. Дрожь прокатилась по всему залу — встрепенулся даже нарядный дискотечный шар, висевший под потолком. Но никто из присутствовавших, казалось, не замечал перемен: все по-прежнему веселились, потягивали сквозь накладные вампирские клыки пунш через тонкие соломинки и неспешно раскачивали телами взад-вперед в такт привычной музыки.
— Клевая вечеринка, да? — К нам размеренной походкой подплыл какой-то парень с кудрявыми волосами. Кажется, я его уже где-то видела, и кажется, мы даже учились в одном классе. Губы плохо его слушались, а от уже явно не первого пунша ему трудно было сфокусировать внимание на чем-то конкретном. Когда его взгляд переместился на возвышающегося за моей спиной Теда, больше похожего в этот момент на ледяной айсберг, его глаза заметно расширились, но он не смог сказать ничего связного, кроме как: — Отпадный костюм, приятель. — А затем такой же неспешной манерой растворился в толпе танцующих.
Я не могла понять, действительно ли никто из присутствующих не чувствовал, как сотрясались стены, как подрагивал пол, будто мы были не в здании старшей школы Мак-Марри, а на попавшем в шторм корабле? Едва удерживаясь на ногах, я отчаянно пыталась понять, что происходит, а когда Тед наконец отпустил мою руку, то все мое самообладание окончательно полетело ко всем чертям. Я схватила ртом воздух и обернулась, но его уже не было рядом со мной, и это окончательно подкосило меня. Мне казалось, что он бросил меня на произвол судьбы, оставил совсем одну посреди качающегося, словно при землетрясении, зала.
