– Женя, прекрати! – донеслось от костра. – Мне надо идти к Валентине Сергеевне!..
– А ко мне?.. – сквозь смех капризно тянула Женька. – А ко мне тебе не надо?..
Скляр наконец вырвался и отскочил от костра, скрывшись в темноте, однако Морозова устремилась следом, отчего у костра засмеялись с новой силой.
– Евгения, ты совсем с ума сошла! – услышал Вадим сердитый голос Скляра. – Ты меня компрометируешь перед людьми! Я тебя выпру из партии к чертовой матери и на Смоленского не посмотрю!
– Ну, раскипятился, – грустно проронила Женька, – тоскливый ты человек, Скляр, и партия твоя тоскливая. Всекакие-то деловые, самоуглубленные… Хоть бы дело делали, а то… Иди к своей тете Вале! Она, говорят, раньше вроде мамы была у вас…
Едва Скляр шагнул от Морозовой, Вадим оказался рядом.
– Зачем ты его дразнишь?
– Вадька?.. Напугал!.. – охнула Женя. – Зачем?.. А ну его!.. Он меланхолик, хочу сделать из него холерика… А вообще-то я ненавижу его.
– Хочешь, дам Скляру?
– Пока не надо, – отмахнулась Женька и, спохватившись, спросила: – Ты почему сегодня не уехал домой?
– Я ночью собирался… – замялся Вадим. – Но отца куда-то увезли… Сказали, в горисполком, а зачем – не знаю. Беда мне с отцом.
– Тебе надо срочно уезжать, Вадим! – твердо сказала Морозова и взяла его под руку. – Я тебе дам телеграмму, как здесь все утрясется.
– Кто тебя будет защищать от Шарапова?
– Вилор Петрович.
Они зашли в палатку Морозовой, Женя зажгла свечу и села, положив гитару на колени.
– Хочешь, я тебе Ленку покажу? – спросил Вадим и, не ожидая ответа, вынул фотографию, заклеенную в целлофановый пакет. – Вот, гляди, она на тебя похожа.
– Да, что-то есть, но только моложе, – сказала Женя, разглядывая карточку. – Девочка еще совсем.
– Ну, привет! – возмутился Вадим. – Она старше меня на шесть лет. Значит, твоя ровесница.
– Ладно, иди к себе и собирай чемодан, – заявила Женя, – утром проститься зайдешь.
Вадим с неохотой поднялся, забрал часы и фотографию.
– А можно, – робко спросил он, – я еще у тебя посижу? Так хорошо здесь… у меня в палатке тетя Валя и эти… Боженко со Скляром…
– Я спать хочу, Вадик, иди, – отмахнулась Морозова. Вадим вздохнул и, нагнувшись, боднул головой палаточный вход…
Когда последний гость – начальник партии Скляр – ушел из палатки Смоленского, Валентина Сергеевна долго не могла собраться с мыслями. Крупные ночные бабочки стучались в стекло окошечка над столом, тонко звенели комары, проникая в невидимые щели, изредка ворчали и взлаивали собаки возле столовой. В лампе кончался керосин, пламя потрескивало и чадило, отчего по палатке кружились невесомые хлопья сажи.
